Если бы красота убивала
Шрифт:
Добраться до дома Лесли оказалось не очень сложно, хотя я не была уверена, что смогу найти обратную дорогу, когда стемнеет. Побывав в доме Лесли и Клайда в Нью-Йорке, я ожидала, что их загородный будет необъятным, таким он и оказался: три этажа, крыша, покрытая дранкой, широченная веранда вокруг всего дома – и ничего от сельского шарма, присущего дому Кэт.
Лесли встретила меня воздушным поцелуем. Это было не то привычное приветствие, которым она меня встречала, но обычно мы и не общаемся с ней на светском уровне. Лесли была в темно-синих брюках и приталенной розовой тунике с треугольным вырезом. Она, по-видимому,
– У нашей домработницы сегодня выходной, и я решила подать к столу что-нибудь простое, – пояснила Лесли, перехватив мой взгляд. – Между прочим, я приготовила чили с фаршем из белого мяса индейки, как тебе это?
– Отлично.
Лесли поинтересовалась, не хочу ли я, чтобы она показала мне дом. Я сказала, что да, конечно. После велосипедной прогулки у меня нещадно болели икры, но я чувствовала, что отказаться было бы просто невежливо. Мы переходили из одной большой комнаты с высоким потолком в другую, Лесли показала мне даже небольшую оранжерею в дальней части дома. По ходу экскурсии Лесли рассказывала об истории дома и о том, какую они с Клайдом проделали работу. Ее голос звучал так громко и жизнерадостно, что я задалась вопросом, не пропустила ли она еще до моего прихода стаканчик вина, а то и два. Возможно, ее встревожил звонок Гарри. Если Кэт вынудят уйти из «Глянца», Лесли придется последовать за ней.
Завершилась экскурсия в комнате, которую Лесли назвала солнечной гостиной – три стены в ней представляли собой сплошные окна.
– Я решила, что мы устроимся здесь, – сказала Лесли. – В столовой стол слишком большой.
Стол на кованых металлических ножках, стоящий в середине комнаты, был накрыт на три персоны.
– Разве нас только трое? – спросила я, не сумев скрыть удивление.
– Что? Ах да, представляешь, Бейли, сразу после нашего с тобой разговора мне позвонили Богарды. Они ехали с Манхэттена, и где-то в районе Уайт-Плейнз у них сломалась машина. Так что они не смогут приехать.
– Лесли, тебе надо было перезвонить мне, я бы приехала в другой раз, а сегодня вы с Клайдом смогли бы побыть вдвоем.
– Не говори глупостей. Кроме того, Клайд сказал, что с удовольствием познакомится с тобой поближе.
Представив себе вечерок, который мне предстоит, я чуть было не застонала в голос. Я бы не удивилась, узнав, что Лесли все это подстроила, чтобы без свидетелей поговорить со мной о служебных неприятностях Кэт. Утешало меня только то, что провести пять часов в одиночестве в фермерском доме Кэт было бы еще хуже.
Лесли проводила меня обратно в комнату, обшитую деревянными панелями. Как и в библиотеке городского дома Лесли, здесь тоже на стенах в специальных гнездах висели мечи. На улице стемнело, Лесли включила несколько ламп. Комната разделилась на круги света и черные тени. На кофейном столике стоял поднос с сыром, на вид дорогим. За ленчем я почти не ела и теперь прямо-таки
Я вытерла пальцы салфеткой и повернулась к Лесли:
– Расскажи про мечи. Вы с Клайдом их коллекционируете?
– Упаси Боже, только не я. Их собирает Клайд, это его страсть.
– Клайд ими только любуется или умеет и пользоваться?
– Вообще-то он довольно искусный фехтовальщик, вернее, был им. В студенческие годы он выступал на соревнованиях национального масштаба.
– А чем увлекаешься ты, Лесли?
– Ты хочешь сказать, помимо раздачи тумаков, как говорят у нас в редакции? Мне нравится проводить время в этом доме, я люблю возиться в саду, ходить по антикварным магазинчикам. Я очень горжусь тем, во что мы с Клайдом превратили этот дом. Нам здесь очень хорошо вдвоем.
Последнее предложение она произнесла с нажимом, даже с вызовом, как будто я собиралась оспорить ее заявление. Я ответила как можно любезнее:
– Да, я это чувствую. Лесли, так что там с Гарри? Зачем он звонил, в чем дело?
В глазах Лесли промелькнуло раздражение, наверное, ей не понравилось, что я сменила тему. Я впервые заметила, что ее карие глаза настолько темные, что почти не видно зрачков.
– Он озабочен, очень озабочен. – Лесли посмотрела в свой бокал. – А что, ты считаешь, у него для этого нет оснований?
– Не могу сказать, есть ли у него основания, поскольку не знаю, чем именно он озабочен. Он беспокоится за безопасность Кэт?
– Да, но не только это. Его беспокоит судьба журнала, газеты поместили столько негатива… Да и продажи в этом году плохие. А Кэт в последнее время не часто застанешь на рабочем месте. Гарри пытался до нее дозвониться, но все время слышал, что с ней нельзя связаться.
– Он так и сказал?
– Да, именно так и сказал.
– Но Кэт говорила, что они уладили все вопросы. Она сказала мне об этом не далее как вчера утром. Когда именно ты разговаривала с Гарри?
– Позже.
– Сегодня?
– Вчера, но попозже.
Я чувствовала, что Лесли увиливает, но не понимала почему. У меня даже мелькнула мысль, не придумала ли она вообще этот разговор с Гарри. Или, может быть, за этой историей кроется что-то другое, о чем она умалчивает.
Пока я думала, как бы выведать что-нибудь еще, в кабинет вошел Клайд со стаканом в руке. На нем были бежевые габардиновые брюки (которые сидели на нем абсолютно безупречно), белая рубашка без воротника и дорогой ремень – не тот, что я видела раньше, изготовление этого, я думаю, уменьшило численность анаконд на земле на несколько голов. Я встала с дивана и шагнула ему навстречу.
– Не вставайте, прошу вас, – сказал он, тем не менее пожимая мне руку. – Прошу меня простить за опоздание.
Мне показалось, что сегодня Клайд в таком же подавленном настроении, как и в прошлый раз.
– Клайд, все в порядке? – спросила Лесли.
– Все нормально, – бросил Клайд.
Он подошел к бару и снял крышку с хрустального ведерка со льдом. Посмотрев на меня, он взял серебряные щипчики и бросил в свой стакан два кубика льда, потом спросил:
– Ваш бокал наполнен?
– Да, спасибо.