"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.
Шрифт:
Одобрить, в частности, арест и предание суду одного из главных виновников позорного провала органов государственной безопасности в борьбе с зиновьевцами и троцкистами бывшего начальника Секретно-Политического отдела ГУГБ Молчанова.
3. Продолжить и завершить реорганизацию аппарата Наркомвнудела, в особенности аппарата ГУГБ...»
Постановление предлагало реорганизовать транспортный отдел ГКГБ: «Освободить Транспортный отдел ГУГБ от функций охраны общественного порядка на железнодорожном транспорте,
Для охраны общественного порядка и борьбы с уголовной преступностью на железнодорожном транспорте создать специальную железнодорожную милицию, которую подчинить Главному Управлению Рабоче-Крестьянской Милиции НКВД СССР. (...)
6. Предложить Наркомвнуделу СССР добиться организации как внутри страны, так и за рубежом квалифицированной надежной агентуры, тщательно подобранной и целесообразно расставленной на тех участках, где проявляется наиболее активно деятельность врагов Советского строя. (...)
8.Обязать все Обкомы, Крайкомы и ЦК нацкомпартий уделять больше внимания работе органов Наркомвнудела, оказывая им всемерную помощь в их работе, для чего:
а) систематически укреплять органы Наркомвнудела лучшими проверенными кадрами партийных работников;
в) не загружать органы государственной безопасности и работников этих органов поручениями и заданиями, не имеющими прямого отношения к делу борьбы с контрреволюцией.
9. Предложить Наркомвнуделу СССР на основании настоящего постановления Пленума ЦК ВКП(б) составить письмо ко всем работникам органов государственной безопасности НКВД СССР об уроках и задачах чекистов, вытекающих из настоящего постановления»1
Постановление было принято единогласно. Именно этот документ, подготовленный специальной комиссией ЦК, а не пресловутый «тезис об обострении классовой борьбы» стал руководством для активизации Наркоматом внутренних дел репрессивной политики по отношению к потенциальным противникам Советской власти.
Но пока в кипящем страстями кремлевском зале участники пленума вели острые дебаты, столица жила совершенно другими интересами, далекими от политики. Накануне завершения заседаний Центрального Комитета, 2 марта, в Государственной Третьяковской галерее открылась выставка народного творчества. В числе ее экспонатов были представлены резьба и роспись по дереву, резьба по кости, искусство Палеха, Мстеры и Холуя. В Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина начала работать еще одна выставка, посвященная 200-летию со дня рождения архитектора В. И. Баженова, а 24-го числа в доме на Кузнецком Мосту открылась 1-я выставка акварельной живописи московских художников.
Трудно сказать, много ли людей вспоминали в эти дни о двадцатилетнем «юбилее» с момента свержения в России самодержавия. Скорее москвичей больше взволновало то, что 27 марта было объявлено о снижении цен на апельсины и лимоны. Теперь крупный апельсин стал стоить 2 рубля 50 копеек, средний — 2 рубля, мелкий — 1 рубль 50 копеек. Соответственно — 2 рубля, 1 рубль 50 копеек и 1 рубль стали стоить
В начале марта еще одной сенсацией стало появление на улицах столицы первых автомобилей «ЗИС-101»; в потоке юрких машин они выделялись своеобразностью дизайна и тщательностью отделки. Остановившийся на улице первый комфортабельный советский лимузин немедленно окружали прохожие, но московских владельцев авто ожидала и весьма приятная неожиданность. В соответствии с постановлением правительства все легковые автомобили «ГАЗ» и не лимузины «Форд» в течение месяца следовало обменять на новые машины «М-1».
Новое заключалось в том, что после оценки старой машины технической комиссией и определения разницы в стоимости тут же «представитель Коммунального банка предоставлял владельцам машин необходимый кредит». Уже в первый день 8 мая было обменяно семь автомашин. Нет, весна 1937 года не обещала никаких потрясений. Страна жила полнокровной, наполненной житейским смыслом и трудовой активностью жизнью, которая опережала само время. 1 апреля газеты сообщили о выполнении плана 2-й пятилетки за 4 года и 3 месяца.
Но неожиданность произошла. Уже через день Президиум ЦИК СССР принял постановление, в котором говорилось, что «ввиду обнаруженных должностных преступлений уголовного характера Народного Комиссара Связи Г. Г. Ягода» снимается с поста, а его дело передается следственным органам. Е. С. Булгакова, жена автора «Мастера и Маргариты», 4 апреля записала в дневнике: «В газетах сообщение об отрешении от должности Ягоды и о предании его следствию за совершенные им преступления уголовного характера. Отрадно думать, что есть Немезида и для таких людей».
В докладе на февральско-мартовском пленуме Ежов сообщил об аресте 107 человек, работавших в НКВД, но в целом в списке «лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР», преданной им 27 февраля членам Политбюро, значилось 479 фамилии. И этими арестами дело не ограничилось. Уже 3 марта был арестован сотрудник Наркомата внутренних дел А. Лурье. Как и многие, он попал в Особый отдел ЧК еще в начале 20-х годов, правда, вскоре за мошенничество его отстранили от должности. Однако он остался на работе в НКВД, заняв место директора спортобщества «Динамо».
Причем Ягода использовал его для коммерческих сделок с бриллиантами, с целью приобретения иностранной валюты для оперативной работы. Выезжая за границу, через директора германской фирмы Ульриха «Борзинг», Лурье совершал их обмен на валюту, не упуская и своего прибытка, на этой почве он и попал в поле зрения нового наркома.
В работе на германскую разведку Лурье сознался уже на первых допросах. Странно, но Ежов не спешил с арестом наркома внутренних дел Белоруссии Г. Молчанова, ранее являвшегося начальником Секретно-политического отдела НКВД, о котором так много говорили на прошедшем Пленуме. Его арестовали только 7 марта, и лишь 22 марта был арестован следовавший в личном вагоне поезда из Москвы в Сочи заместитель начальника Оперативного отдела Волович.