Если бы не ты
Шрифт:
— Значит, Вы были в доме, когда между гражданином Беловым и Лавренко завязалась драка. Вы знаете, что послужило орудием убийства?
— Ста… статуэтка, вроде?
— Да. А как она оказалась в руках Белова?
Я пожала плечами:
— Он схватил её с тумбочки, когда выходил из дома. Не бросаться же на амбразуру с пустыми руками.
Сняв очки, Давид Аркадьевич скрестил на груди руки и внимательным взглядом просканировал моё лицо, а затем и позу, в которой я сидела. Сцепив пальцы в замок, я нервно поглаживала побледневшие костяшки.
— Врёте и… краснеете, — с ухмылкой протянул он.
— Не понимаю,
— Понимаете. Гражданин Белов выложил мне такую версию происходящего, что, чтоб так извернуться и огреть сзади человека увесистой металлической фигуркой, нужно быть чуть ли не Ридом Ричардсом. Знаете, кто это?
Отрицательно качнув головой, я проглотила подкативший к горлу ком.
— Герой «Фантастической четвёрки», умевший растягивать своё тело, как жвачку. У меня сын смотрит такую ерунду. Так вот! Моя версия такова: Вы действительное какое-то время находились в доме, даже успели вызвать полицию, после чего увидели, как к горлу Вашего жениха приставили нож. Схватили с тумбочки ту самую статуэтку и бросились на улицу. Именно Вы нанесли решающий удар по затылку гражданину Лавренко, после чего испугались и… — сощурившись он вперился в моё лицо. — Нет, нет, нет… После чего сам Белов, желая Вас защитить, взял вину на себя и теперь, выпутываясь из передряги, несёт всякую чепуху, описывая сцену драки в духе Голливуда. Я прав?
Глаза начинали жечь. Губа дрогнула, но я продолжала молчать, чувствуя в душе вину, глубиной с Мировой океан.
— Я прав, — сказал он, подтверждая свои же слова, после чего отбросил ручку и захлопнул папку, так и не сделав ни единой записи. — Я не буду это вносить в протокол. Всё понимаю, чисто по-человечески. С Вашей историей я ознакомился, и за что сидел Лавренко знаю. Просто для справки — если суд заподозрит Вас во лжи, будет худо. Будем надеяться, что у них и без Вас дел хватает, поэтому они не будут придираться к мелочам. Но, если нет…
— Я поняла, — тихо ответила я, кивнув, и поднялась со стула. — Я могу идти?
— Идите. И… Ева?
Я обернулась почти на пороге.
— С мужиком Вам повезло.
— Знаю, — виновато вжав голову в плечи, я толкнула дверь и покинула кабинет следователя.
Под дверью судового зала, в замкнутом помещении, мне становилось душно. Неведенье больно било по нервам, поэтому, забрав из гардероба пальто, я наспех накинула его на плечи и вышла на улицу. Уже знакомый чёрный пикап медленно подкатил на парковку, и Беловы-старшие вышли из машины, в унисон хлопнув дверцами.
— Привет, дорогая. Ну как там? — тётя Ира поцеловала меня в щёку.
— Ничего пока не слышно. Ни плохого, ни хорошего.
Дядя Вова взбежал вверх по ступенькам:
— Подождите здесь, — и скрылся за массивной деревянной дверью.
— Его туда не пустят, — сказал я. — Никого не пускают. Даже меня выставили за дверь.
— Ну, муж у меня пробивной. Не пустят — сам войдёт, — перевесив стильную сумочку из коричневой кожи с левого плеча на правое, тётя Ира размеренно вздохнула и уверенность во взгляде сменилась отчаянной надеждой.
Откуда-то из-за угла торопливой походкой показался Марк. Крутнувшись вокруг своей оси и завидев меня, он подошёл к нам. Поздоровался с матерью друга и вопросительно кивнул головой:
— Ну? Что?
Ничего. Я ничего не знала, и это убивало. И только я шелохнулась, в порыве
— Всё позади.
А я поверить не могла. Качала головой, как сумасшедшая.
— Правда?
— А иначе и быть не могло, — раздался зычный голос Виктора Тимофеевича. Адвоката, который сделал всё, что было в его силах. — Статья, по которой был осуждён Лавренко, побег и преследование своей жертвы сделали своё дело. С Влада все обвинения сняты.
— Спасибо Вам, — сказала я. — И… хватит меня так называть.
Больше я не жертва. Я гораздо сильнее, чем могу показаться на первый взгляд. Влад горячо поцеловал меня в висок, после чего перевёл взгляд на пустившую слезу мать.
— Мам, ну ты чего, — Влад заграбастал и её, утешая.
А Марк похлопал Влада по плечу:
— Поздравляю.
— Так, — дядя Вова прихлопнул руками. — Хватит сырость разводить. Всех приглашаем на ужин. Отметим, так сказать.
— Нет, пап. Мы с Евой пас. Домой поедем, — лукаво подмигнув мне, сказал любимый. А я… да хоть на край света за ним. Улыбнувшись кивнула, чувствуя, как глаза засияли.
Все отнеслись с пониманием. Поймав такси, мы, наконец, уехали в свою жизнь. Совместную. Счастливую. И едва переступив порог дома, набросились друг на друга с нетерпением. Изголодавшись друг по другу, и отбрасывая всё то, что раньше удерживало от последнего шага. Мы растворились друг в друге. На сутки исчезли с поля зрения родственников и друзей, и совершенно не чувствовали себя виноватыми. Наоборот, мы были самыми счастливыми.
Эпилог
В родительский дом я больше не вернулась. То, что там произошло… иногда виделось мне ночью. В такие моменты моей отдушиной был Влад. Прижимал меня к себе крепко, мягко поглаживал по обнажённой спине, и я безмятежно уплывала в сон. Долгие годы дружбы помогли нам ужиться бок о бок в рекордно короткие сроки, и спустя месяц мы уже и вспомнить не могли, каково это — поодиночке.
На пару с братом любимый уговорил меня таки со следующего сентября поступить в колледж. Завершить давно начатое, так скажем. Поэтому с февраля месяца я усиленно готовилась к экзаменам. Посещала чертёжные курсы, уроки графики и теорию. Запоминала всё на лету. Значит, направление это, всё-таки, моё.
О! А ещё наш магазин готовился принять целую мини-коллекцию, созданную под моим чутким руководством. В общем, жизнь налаживалась. И я не знаю, что было бы, если бы в моей жизни не появился он. Снова. Наверное, она была бы стабильно серой, как я когда-то выразилась.
Новый год мы встречали в большой компании друзей. Марк с Тиной, Юра с Лизой, Дима с Юлей и… Женя с Леной? Каковым же было моё удивление, когда эти двое пришли в качестве пары! Но почему-то мне казалось, что их ждёт великое будущее. Они подходили друг другу. Под бой курантов пробка с выстрелом вылетела из шампанского, и игристая жидкость полилась в бокалы. Только Тина не пила, и я даже стала кое-что подозревать…