Если бы смерть спала
Шрифт:
Проходя мимо студии, я обнаружил, что мои часы показывают одиннадцать пятьдесят шесть, так что у меня была возможность послушать двенадцатичасовую сводку новостей. Дверь была закрыта. Я открыл ее и, переступив порог, замер на месте. В студии кто-то был. Я увидел в кресле Сьюзен, напротив нее стоял незнакомый мужчина в темно-сером костюме. В профиль его подбородок выглядел решительным. Вероятно, он был уж очень погружен в свои мысли, потому что никак не прореагировал на меня.
– Прошу прощения. Я просто прогуливаюсь, – поспешил сказать я и собрался ретироваться, но меня
– Остановитесь, мистер Грин. Это Джим Ибер. Джим, это Ален Грин. Я вам о нем рассказывала.
Мой предшественник был все еще поглощен своими мыслями, но тем не менее протянул мне руку. Я обнаружил, что у него дряблая мускулатура.
– Я зашел повидать мистера Джарелла, а его не оказалось, – заговорил он будто через силу. – Так, по поводу одного пустячка. Как вам работается?
– Был бы в восторге, если бы и впредь все шло так, как в эти первые два дня. Не знаю, что будет, когда вернется мистер Джарелл. Может, просветите меня немного на этот счет?
– Просветить?
Могло показаться, будто он впервые слышит это слово. Определенно, его мучили проблемы, далекие от его прежней работы, иначе бы я его заинтересовал.
– Что ж, как-нибудь в другой раз, – сдался я. – Прошу прощения за то, что прервал вашу беседу.
– Я как раз собирался уходить, – заявил Джим Ибер и, высоко задрав подбородок, прошагал мимо меня к двери.
– О, Господи, – вырвалось у Сьюзен.
– Быть может, я смогу быть чем-либо полезен?
– Нет, благодарю вас. – Она покачала головой и встала. – Вы не возражаете, если я… Мне нужно кое-что обдумать.
Уходя, Ибер закрыл за собой дверь, и я поспешил открыть ее перед Сьюзен. Она направилась в сторону задней лестницы, завернула за угол, и вскорости загудел лифт. Убедившись в том, что она не пошла вдогонку за Ибером, я включил радио и прослушал конец сводки новостей.
Это было мое новое знакомство. Следующее, заслуживающее внимания событие произошло в ту же среду шесть часов спустя, и хотя, как я уже сказал, не продвинуло меня ни на шаг вперед, оно придало всей ситуации совершенно иную окраску. Но прежде чем рассказать о нем, я должен упомянуть о своей короткой беседе с Уименом. Я листал в гостиной журнал, когда туда вошел он, прошел на балкон, но тут же вернулся и подошел ко мне.
– Не похоже, чтобы вы переутомились, не так ли? – заметил он.
Это можно произнести по-разному, начиная от издевки и кончая дружеской шуткой. В его устах это прозвучало как нечто среднее. Конечно, я мог ответить: «Вы тоже не надрываетесь», но не стал этого делать. Он был слишком худ и слишком жалок для того, чтоб быть хорошей мишенью для насмешек, плюс ко всему считал себя занудой. Я знал, что Уимен продюсер двух бродвейских шоу, одно из которых прекратило свое существование через три дня после премьеры, другое продолжалось почти месяц. К тому же его отец сказал мне, что, хотя Уимен и отравлен змеиным ядом, он все еще не потерял надежду обучить его искусству делать деньги.
Поэтому я все перевел в шутку:
– Нет.
Складка на его переносице стала еще глубже.
– А вы не больно разговорчивы.
– Вот тут вы ошибаетесь.
Он поджал губы, но тут же спохватился и принял обычное выражение.
– Когда это было? Час назад?
– Именно. Около полудня.
– И они говорили… гм… о работе?
– Не имею представления. Я не знал, что они там, открыл дверь и вошел. И тут мне пришло в голову, что в разговоре с вашей женой он мог сказать или намекнуть, что снова хочет на это место.
– Вполне возможно.
– Вы спросите у нее?
– Спрошу. – Он повернулся и зашагал к выходу. – Сейчас подадут ленч. Вы составите компанию? – поинтересовался он на ходу.
Я ответил утвердительно.
За столом нас собралось всего пятеро: Трелла, Сьюзен, Уимен, Роджер и Ален. Лоис не показывалась со вчерашнего дня. Норе отнесли ленч в библиотеку. Во время трапезы Роджер предложил снова перекинуться в картишки, и я подумал, что могу с таким же успехом провести эти два часа до приезда Джарелла в его обществе. Он выиграл 2 доллара и 51 цент. Желая избавить его от неудобства снова заводить разговор о Пухе Персика, я завел его сам, сказав, что сразу после обеда у меня будет шестьдесят долларов.
Я сидел в библиотеке с Норой, когда в пятом часу приехал Джарелл. Он влетел в комнату как вихрь, швырнул под стол портфель, бросил Норе: «Свяжите меня с Клеем» – и направился к своему столу. Меня будто и не было. Я рассеянно слушал телефонный разговор и навострил уши только тогда, когда Нора, перечисляя все случившееся в его отсутствие, упомянута среди прочего, что утром объявился Джим Ибер.
Он поднял голову.
– Заходил? Звонил?
– Заходил. Взял какие-то бумаги, которые оставались в его столе. Сказал, что пришел специально за ними. Вот и все. Я видела эти бумаги, что-то сугубо личное. Потом разговаривал с Сьюзен в студии. Не знаю, то ли они условились о встрече заранее, то ли это вышло случайно. С ними был мистер Грин, который видел, как Джим уходил.
Определенно, все в этом доме были обо всем осведомлены. О том, что заходил Ибер, упоминалось за ленчем, но Норы за столом не было. Конечно, ей мог сказать об этом кто угодно, в том числе Стек.
– Вы были с ними? – ухватился за меня Джарелл.
– Всего несколько секунд. Я хотел послушать по радио новости и зашел в студию. Ваша невестка нас представила. Вот, можно сказать, и все. Он сказал тут же, что уходит. И ушел.
Джарелл хотел было что-то сказать, но, очевидно, передумал. Вопросы, которые он мог задать Арчи Гудвину, не подобало задавать Алену Грину в присутствии стенографистки. Он обратился к ней: