Если бы только
Шрифт:
Гален не спеша, сильными, практически болезненными движениями разминал ее икры. Когда он, наконец, перешел к левой ноге, правая была совершенно расслабленной и легкой.
Вэнс сжал ее левый сосок, дразня и лаская. Клитор начало покалывать. Гален, конечно, обещал, что в трусы к ней они не полезут, но ее тело не желало ничего об этом знать. Оно жаждало секса. Немедленно!
Вэнс сместился к ногам, Гален занял его место. Он обхватил ее груди и ущипнул сосок — жестко, но умеренно. Салли снова попыталась выгнуться. От сосков в самое нутро девушки побежали электрические импульсы. Связанные вместе
Гален перешел к правой груди, и жесткий щипок шокировал по контрасту с легкими поглаживаниями Вэнса. Гален покрутил ее соски, один, потом другой. Безжалостные движения заставили ее извиваться, проверяя ремни на прочность. Ничего не вышло. Салли глухо простонала сквозь кляп.
Гален сверкнул белозубой улыбкой. Суровое лицо мгновенно стало сексуальным, отчего Салли еще сильнее занервничала. Больше она не могла отгораживаться сарказмом. Воля ее была совершенно подавлена. Последние надежды хоть как-то изменить ситуацию исчезли, и она задрожала всем телом.
— Давай, девочка, — пророкотал Гален, — давай!
Он положил руки ей на грудь, достаточно жестко, почти болезненно, массируя их. Салли почувствовала, как ее грудь налилась, кожа натянулась, а чувствительность еще больше увеличилась.
Руки Вэнса уже достигли верхней части ее бедер. Он плавно скользнул выше, и, не коснувшись промежности, погладил лобок через трусики.
Ее клитор просто молил, чтоб до него дотронулись — Салли инстинктивно попыталась раздвинуть ноги, и у нее ничего не вышло. Ремни держали их плотно прижатыми друг к другу. Вэнс нежно погладил кожу на животе, чуть выше ремня, охватывающего талию, и улыбнулся, демонстрируя на щеках очаровательные ямочки, снова опустив руку к лобку. Тело девушки напряглось — О, Боже, чуть ниже! — и Гален обхватил рукой ее горло.
Он не давил, но в его действиях была… угроза. Салли посмотрела на него — выражение лица было совершенно нечитаемым. Он внимательно изучал ее.
Вэнс провел ногтем по нежной коже живота у самого края ее шортиков. Кожа горела под его руками.
— Красотка Салли, — прошептал Гален. — Не можешь пошевелиться, не можешь кричать.
Он усмехнулся:
— Не можешь кончить…
Его рука все еще мягко и зловеще покоилась на ее горле.
Губы его коснулись ее щеки, скользнули по челюсти, спустились по шее. Салли вдохнула его аромат: пахло пряностями, острый насыщенный запах.
Вэнс лизнул ее левый сосок. В сознании ее все смешалось: нежность и боль, ласки и грубость. Ее грудь болела, лоно пульсировало. Она чувствовала жар. Жажду. Вэнс слегка прикусил ее обнаженное плечо и, целуя, спустился вниз по руке. Его губы были теплыми, твердыми и бархатистыми, подбородок покрыт вчерашней щетиной, которая царапала нежную кожу.
Гален легонько укусил ее правый сосок, послав волну чувственного огня ее клитору. О, Господи. Салли не могла даже думать.
Вэнс поцеловал ее ладонь; Гален пососал каждый острый пик, сделав их влажными.
Вэнс взял в рот ее большой палец и принялся
Бьюкенен всосал в рот ее указательный палец. Гален подул на соски, делая их до невозможности твердыми, а затем стал их покусывать. Его укусы становились все сильнее, все грубее, болезненнее, почти на грани. Он заставил ее желать, желать, желать… Когда он выпрямился, груди ее опухли и болели.
— Посмотри на меня, зверушка.
Повинуясь, она с трудом подняла веки. Он смотрел на нее своими черными глазами, в которых не было ни проблеска света, и рассеянно гладил ей грудь. Салли чувствовала себя куклой. Просто куклой — делай с ней, что хочешь…
Вэнс положил ладонь ей на лобок и слегка надавил. Чувство растущего давления усилило ее похоть. Ее тело звенело от возбуждения, умоляя о большем. Умоляя заставить ее кончить. Она с трудом оторвала взгляд от Галена только для того, чтобы утонуть в голубых глазах Вэнса. Казалось, стол поплыл под нею. Все перестало существовать. Остались лишь глаза Вэнса, его рука у нее на лобке, жар, опаляющий тело, требовательные руки Галена на груди. Ее дыхание замедлилось, мир перестал вращаться.
Гален улыбнулся: глаза Салли помутнели, напряжение покидало ее нежное хрупкое тело. Какая отзывчивая малышка! Как он и думал, поразвлечься с ней оказалось просто чудесно.
Эта чересчур языкастая саба раздражала многих. Только не его. Немного дерзости — разумной дерзости — могло оживить любую сессию. Но в этой малышке было нечто большее. От природы у нее было доброе сердце. Гален нередко видел, как она заботится о новеньких нижних — так же часто, как сеет вокруг себя хаос.
Он взглянул на Вэнса — взгляд девчонки был прикован к нему, она просто была не в силах отвести глаз. Гален этим искренне наслаждался.
Растягивая момент, Гален лениво ласкал ее тугие, красиво торчащие соски.
Было бы здорово сидеть вечером у телевизора, усадив ее себе на колени, поигрывая ее грудью. Красивое было бы зрелище — обнаженная Салли, прикрытая лишь водопадом каштанового шелка распущенных волос.
Немного погодя Вэнс прервался. Салли заморгала и начала приходить в себя. Она судорожно вздохнула, Вэнс посмотрел на Галена и усмехнулся.
Гален вздохнул и убрал руки. Месяцами они наблюдали за маленькой мятежницей. Никогда не молчит, никакой выдержки не имеет. Подчинить ее было нелегкой задачей. И он сам, и Вэнс хотели заполучить ее. Ничего серьезного — серьезные отношения не для них. Просто они не смогли пройти мимо такого дерзкого вызова.
И вот она в их руках. Гален едва удержался, чтоб не стащить с нее эти трусы и не поиметь ее всеми возможными способами, которыми двое мужчин могут доставить женщине удовольствие. Но ей сейчас этого не требовалось. Она не показывалась в клубе больше месяца, и за это время здорово изменилась. Восторг, который бурлил в ней раньше, исчез. Больно было видеть это. Что же так сокрушило ее дух, откуда в ее глазах это загнанное выражение?
Впрочем, сейчас не время для выяснений. Она ни разу не участвовала в сессиях с ними вместе. Не знала их — по-настоящему. Это была просто короткая, чувственная сцена.