Если бы я был Богом...
Шрифт:
– Я похоронил его на кладбище рядом с мамой. Отца у меня не было, - продолжает говорить Роб.
– Зачем ты это рассказываешь мне?
– спрашиваю я.
– Я не проникнусь к тебе доверием, если ты будешь изливать мне душу.
– Я и не хочу, чтобы ты проникалась ко мне доверием, - Роберт кладёт предплечья на согнутые колени.
– Я хочу, чтобы ты ненавидела меня. Я хочу, чтобы все меня ненавидели. Я это заслужил.
Я хмурюсь, непонимающе поворачивая к нему голову. Песня сменяется следующей ещё более грустной, и у меня складывается такое ощущение, словно мне специально
– Заслужил?
– тихо спрашиваю я, вглядываясь в его профиль, очерченный полумраком.
– Чем?
Он сидит, облокотившись затылком о стену, и медленно дышит. Словно статуя. Словно тень.
– Я должен был унаследовать рак от матери, я был старшим, - медленно говорит Роб.
– И за что бы я не взялся, я всё получаю. Мне всё сходит с рук. Это как проклятие. Поэтому я постоянно испытываю судьбу. Когда-нибудь моя удача закончится, и всё, что я сделал, вернётся ко мне.
Роб поворачивает голову ко мне, и я замираю. Он смотрит на меня, и в этот самый момент я в таком замешательстве, что совершенно не понимаю, что происходит у меня внутри. Ненависть отступает, смешиваясь с обидой и отвращением, поверх всего этого ложится понимание и сострадание, а потом и нечто иное, но всё это снова пропадает под страхом и недоверием.
– Ты делаешь так, чтобы тебя ненавидели, потому что хочешь, чтобы удача отступала и тебя настигло наказание?
– переспрашиваю я.
– Что-то вроде этого. Да, - тихо говорит он.
– Может быть, когда-нибудь именно ты убьёшь меня?
Я тихо выдыхаю, и парень пользуется этим. Он неожиданно приближается и целует меня. Я не успеваю сообразить, что происходит, и только через несколько секунд отталкиваю Роберта.
– Перестань...
Парень перехватывает мою руку и толкает меня на пол - я падаю на спину, наушники выскакивают из плеера, и теперь музыка тихо разлетается по пространству.
– Не заставляй меня использовать ошейник, - на выдохе произносит Роб. Его голос звучит серьёзно и настойчиво, словно бы передо мной появляется совершенно другой человек.
Его руки скользят по ногам и заползают под платье, когда парень оказывается между моими ногами. Пальцы сжимают бёдра - Роберт нагибается и целует меня в шею, потому что я отворачиваюсь и не позволяю больше прикоснуться к моим губам. Его руки сжимают грудь и высвобождают её от платья, убирая ткань чуть в сторону.
Я пытаюсь снова оттолкнуть его, но мои руки оказываются прижатыми к полу.
– Я же сказал, - тихо рычит он.
Парень отстраняется, забирается мне под платье и рывками снимает мои трусики. Я пытаюсь отвернуться и спрятаться хотя бы за волосами, потому что прекрасно понимаю, что если буду сопротивляться, то всё закончится хуже, чем я могу себе представить.
Роберт хватает мой подбородок цепкими пальцами и заставляет меня посмотреть на него. Парень нависает - его лицо практически возле моего, глаза распахнутые, тёмные и властные, и неожиданный жар скользит по всему моему телу, словно пожар.
– Ты моя, Малия, - тихо и вкрадчиво говорит Роб.
Второй рукой он расстёгивает свои джинсы, удобнее пристраивается между моих ног, и мне кажется, что я буквально всем
Роб делает сильный и грубый толчок, входя в меня полностью.
– Только моя.
Снова толчок.
– И я убью каждого, кто прикоснётся к тебе...
Парень целует меня в губы, перехватывает бедро, чтобы было удобнее, и начинает двигаться. Я сбита с толку не только его словами, но и действиями. Я готова ненавидеть и подчиняться одновременно. Я готова прострелить ему голову и впиться в его губы поцелуем. И я не знаю, чего хочу больше.
Мне стыдно. Я чувствую его горячее дыхание на шее и властные руки, блуждающие по телу. Мурашки скользят по коже, и я сжимаю зубы, чтобы не застонать и не показать, что мне всё это нравится.
Роберт двигается то быстро, то прерывисто медленно, проникая глубоко в меня и доставая до самых чувствительных уголков, а затем он неожиданно выходит и резко переворачивает меня на бок. Его рука упирается в моё плечо и прижимает меня лицом к полу.
Парень снова входит в меня, и теперь его движения грубые и сильные. Пальцы хватают мои волосы и оттягивают голову назад - Роб наклоняется ко мне, и от его обжигающего дыхания мне хочется и смеяться и плакать одновременно.
– Ты запомнила?
– с придыханием спрашивает Роберт. Я не отвечаю.
– Запомнила, что ты только моя? Говори.
– Да, - пытаюсь поменять положение, чтобы шея не так сильно болела, но рука парня крепкая и сильная, и она не отпускает.
– Я не слышу, - рычит Роберт.
– Да, Босс...
– чуть громче выдыхаю я.
Пальцы расслабляются, Роб делает последние толчки и выходит из меня, моментально поднимаясь на ноги и оставляя меня на полу, словно сломанную игрушку. Я утыкаюсь лбом в прохладную поверхность, прячась за волосами и утопая в отвращении к себе. Слышу, как Роберт покидает комнату и исчезает, словно никогда ин е приходил сюда, а я просто лежу возле кровати, сломленная и использованная.
Я знала, что когда-нибудь это должно было случиться, но я всегда думала, что смогу сопротивляться и доставить этому кретину как можно больше проблем. А в итоге я просто... Сдалась.
Роберт.
– У тебя никогда не было брата, - тянет Локи, когда я захожу в свой кабинет.
Парень сидит за моим столом и роется в ноутбуке, попутно поглядывая на экраны камер наблюдения.
Я фыркаю и поправляю ворот рубашки, проходя вглубь помещения и заваливаясь на диванчик.
– Подсматриваешь? Тебя это возбуждает?
– издеваюсь я.
– Я отключил, когда понял, что ты хочешь её трахнуть, - Локи не смотрит на меня.
– И раком у тебя в семье никто не болел. Это так, если ты забыл.
Я закатываю глаза и недолго молчу.
– Я наврал, - сознаюсь я, надувая щёку и подкладывая руки под голову.
– Малие об этом не обязательно знать. Все методы для достижения цели хороши, а давить на жалость - самое эффективное. Тем более, когда у неё похожая ситуация.
– Ты ужасен, - тянет Локи.
– Она тебя когда-нибудь пристрелит, так что плохая идея делать из неё члена нашего клана. Она опасная игрушка.