Если бы я был вампиром
Шрифт:
В вагоне метро было довольно много народу, но это не помешало мне удовлетворить свое любопытство. Первым делом, вбежав в вагон, я посмотрел в закрывающиеся двери и, конечно, ничего не увидел. Мое отражение по-прежнему было в увольнительной и явно не собиралось приступать к своим обязанностям. Поэтому я, уже по привычке, отошел от двери и спрятался между двумя людьми в военной форме. Так я и ехал, постоянно прячась от стекол, на которых должен бы отразиться мой лик. Мог бы... если бы не... Хм... Если бы не что? Что же со мной такое? Все гипноз их экспериментальный и Посвящение
Кстати, жажда стала бить по моим нервам немного настойчивей. И еще, я заметил жуткую вещь – мне стало все равно, какую шею провожать жадным взглядом. А уж вид женской шейки и вовсе заставлял меня едва ли не скрежетать зубами. В голову лезли странные мысли, иногда совершенно глупые и даже, я был почти уверен, не совсем мои.
Еще меня беспокоило то, что я очнулся от своего очень глубокого онемения ближе к вечеру. А началось оно примерно в районе утра. А вдруг это именно «вампирский» дневной сон? Вот ужас-то! Еще одного дня в таком режиме я не выдержу.
В любом случае, я об этом скоро узнаю... через каких-нибудь шесть-семь часов. Но лучше об этом вообще не думать.
За размышлениями я не заметил, как оказался около спортивного зала. Из него как раз выходили последние ученики.
Значит, я все-таки опоздал. Досадно, конечно... но, с другой стороны, я так не привык к мысли о занятиях спортом, что никакого особого огорчения не испытал. И когда меня окликнул уже знакомый тихий голос, я даже немного огорчился.
– Здравствуйте, Виктор. Вы все-таки пришли. Вот уж не думал.
А уж как я – то не думал.
– Здравствуйте. Да, решил вот немного физически и духовно облагородиться, но занятия, к сожалению уже кончились, – огорченно сказал я.
Как только я увидел этого удивительного человека, мне действительно стало жаль, что я опоздал.
– Ничего страшного. Я не тороплюсь, так что проходите и переодевайтесь.
Я немного удивился, но все-таки было приятно. Со мной будет заниматься мастер. Вот только...
– А мне не во что переодеваться, – признался я.
– Ничего страшного, – ничуть не возмутился Чин Кхо, – это не столь важно.
Мне ничего не оставалось, как пройти вслед за Чином в спортзал.
Мы прошли по площадке и начали спускаться по лестнице. Как я и подозревал, спортзалом оказался подвал. Однако оборудован он был по высшему разряду: покрытые серым пластиком стены, мягкие маты, груши, какие-то деревянные фигуры, все это располагалось на площади в шестьдесят квадратных метров. Совсем неплохо для «скромного» зала.
– Проходите в раздевалку и оставьте там обувь, – проинструктировал Чин Кхо, – потом возвращайтесь, и мы начнем.
Я, конечно, подозревал, что я не в форме, но чтобы настолько! Я даже невольно вспомнил то приятное время, когда не мог ощущать свое тело. Потому что теперь оно просто сводило меня с ума дикими болями, в непривыкших к работе мышцах и растянутых связках.
Сначала была разминка. Всего лишь полчаса. Всего лишь полчаса, по истечении которых я жутко захотел домой, но, мне кажется, уже не дошел бы. Вроде простые упражнения, с виду всего немного
– Ну, я думаю, что для первого раза мы сделаем тренировку попроще. Скажем, упрощенную тренировку детей-первогодок, – сказал Чин Кхо, окинув сочувствующим взглядом мою фигуру. Меня покоробило то, что он говорил совершенно серьезно.
Я, естественно, скрепя сердце согласился, хотя все же хотел сказать, что жалеть меня не стоит и что он меня недооценивает. Оказалось, что он меня даже переоценил. Лучше было мне сделать тренировку, рассчитанную на детей с нарушенной координацией или с проблемами опорно-двигательной системы, было бы не так страшно. А еще лучше было сразу отказаться от этой глупой затеи. Ну не выходит из меня спортсмена.
Самое обидное, что просто упасть и спокойно умереть мне не позволяли остатки гордости. Если уж я не могу упрощенную тренировку первогодок выдержать, то что говорить об остальном. Пить было нельзя, поэтому все три часа тренировки я мучился от дикой жажды.
Но разминка все же закончилась, я был еще жив и даже почти мог двигаться. Поэтому тренировка продолжалась. После того как я в течение часа простоял в одной стойке, постоянно понукаемый к «поправлению ноги», «выпрямлению позвоночника» и «слежению за своим телом», дескать, оно само знает, что ему лучше, просто нужно ему не мешать.
Не знаю, как тела других учеников, но мое хотело только одного – завалиться в постель и тихо умереть. Я с ним был в общем-то полностью согласен.
Потом в течение часа я еще повторял одно и то же движение, так, впрочем, мало-мальски правильно его и не сделав. И под конец меня заставили отжаться столько раз, сколько я не отжимался за всю жизнь. К растяжке мы сегодня приступать не стали, потому что я все же был в брюках. Как я подозреваю, это меня спасло от чего-то ужасного.
При выходе из спортзала Чин меня подбодрил, сказав, что я сегодня занимался совсем неплохо для новичка. Следующее занятие мы назначили на понедельник. Выходные мне оставили для расслабления «натруженных» мышц. Если честно, то я очень надеялся на способности к восстановлению, потому что без них раньше чем через месяц-другой я в строй не вернусь.
Чин пожал мне руку и отправился в противоположную сторону. Я же, дождавшись, когда он скроется за поворотом, согнулся в три погибели и пополз к автобусной остановке. Более всего я сейчас напоминал Квазимодо в его самые худшие дни, хотя, мне кажется, меня все же скрутило сильнее. В общем, как бы то ни было, я сел в автобус и поехал домой.
Тело у меня болело ничуть не меньше, чем когда я упал из окна морга. Может, даже больше. Вот уж не скажешь, что в этом тихом человеке со спокойным взглядом столько склонности к садизму. Но вообще-то мне Чин нравится. Хорошо, что есть такие люди, которые привносят в этот мир хаоса какую-то стабильность.