Если ехать по Рублевскому шоссе
Шрифт:
– Вы не рассуждайте, а делайте, что вам говорят!
– Есть!
Как известно, хозяева Третьего рейха живо интересовались трансцендентальным и по простоте пытались использовать его в дипломатической практике, военных целях, государственном строительстве и прочих темных своих делах. А то, разумеется, показалось
"Die Konstellation der Gestirne begьnstigt die Operationen der feindlichen Cavallerie im Hinterland".
Вернувшись в зал заседаний, полковник Корсаков-Левенталь сказал:
– Генерал-фельдмаршал Хельмут Карл Мольтке Старший сообщает, что расположение звезд благоприятствует операциям конницы по тылам.
– Гм! Что бы такое могла эта абракадабра обозначать?!
– Скорее всего, немец нас предупреждает: прежде чем приступить к осуществлению мадагаскарской инициативы, необходимо обеспечить собственные тылы.
– А именно, развернуть широкую пропагандистскую кампанию под лозунгом "Бабы еще нарожают", чтобы народ загодя смирился с чудовищными потерями, на которые обречен наш воинский контингент.
– Кроме того, нужно заключить негласный союз с коммунистами, альянсом промышленников и фракцией "За воссоединение города и села".
– Эту миссию пускай тоже на себя возьмет Корсаков-Левенталь. Как он у нас специалист по сверхъестественному, то пусть продемонстрирует свое профессиональное волшебство.
– Напомню, что в прошлый раз полковник провалился по всем статьям.
–
– Когда стоял вопрос о государственном суверенитете Еврейской автономной области и перенесении столицы в Новый Биробиджан.
– Вообще евреев пора прижимать к ногтю!
– Позвольте: здесь собрались государственные мужи или антисемиты и прочая сволота?!
– "Прочая сволота" - это вы про кого?
– Да про тебя, черносотенец, чтоб ты сдох!
Неудивительно, что вследствие этой декларации за левой дверью разгорается нешуточный скандал: в ход идут взаимные упреки, обидные определения, и, наконец, дело доходит до канцелярских принадлежностей, которые начинают порхать в воздухе с разной скоростью, как летучие мыши, бабочки и шмели.
Тем временем за дверью направо тоже занимается скандал, но тут почти сразу переходят к рукопашной и тузят друг друга невзирая на должности и чины. Один Николай Ильин взобрался на стол, молитвенно сложил руки и по-прежнему говорит:
– Хоть убейте, не понимаю: почему так сложилось, что чем возвышенней социально-экономическая задача, тем больше она возбуждает ожесточения и борьбы?! Видимо, в следующем номере "Искры" придется поднять этот больной вопрос...
Вдруг отворяется дверь и на пороге вырастает громадный Иван Лукич. Он строгим взглядом обводит зал, и битва замирает, как в скоропостижном параличе.
– Вам что было сказано?
– вопрошает он.
– Заниматься трудотерапией, клеить коробочки для лекарств. А вы опять принялись за свое! Вот я доложу Семену Семеновичу про ваши художества, и он вам пропишет добавочный инсулин!..
Эта угроза производит магическое действие: скандалисты бледнеют, молча рассаживаются и через минуту уж покорно клеют коробочки для лекарств.