Если хочешь меня – возьми, или Отдам сердце в хорошие руки (Ищу приличного мужа, или Внимание, кастинг!)
Шрифт:
– Вы все видели? – Сережина жена прижалась к мужу посильнее, словно в любой момент все случившееся могло повториться еще раз.
– Простите. Я ничего не видела, – дрожащим голосом ответила я и попыталась выбраться из толпы.
– Сережка, ты же говорил, что эта девушка является свидетельницей.
– Видимо, она тоже сейчас в шоке.
– Сейчас приедет милиция. Пусть она даст показания.
– Я ничего не видела и не буду давать никаких показаний! – в отчаянии прокричала я и бросилась прочь.
ГЛАВА 5
Не успела я подойти к своей машине, как из стоящей рядом иномарки выскочили двое неизвестных мужчин, за считаные секунды они скрутили мне руки и, сунув мне кляп в рот, бросили на заднее сиденье машины. Плюхнувшись на сиденье, я заскулила от беспомощности и стала резко пинать ногами незнакомца, пытающегося меня утихомирить, но, получив сильный удар в живот, смирилась с тем, что я вряд ли смогу себе помочь, и принялась молча обливаться слезами.
– Жить хочешь – лежи тихо, – донесся до меня злобный мужской голос, и машина тронулась с места.
Я была
…Я почему-то подумала о Ленке, которая ради любви воюет с четырьмя взрослыми детьми в роскошном замке. Я подумала о том, что мы с ней уже очень давно не виделись и уже вряд ли увидимся. Я вспомнила нашу последнюю встречу, ее потухшие глаза, в которых не осталось и следа от былого оптимизма. Она боялась потерять мужа, который совершенно ей не принадлежал, потому что он всегда принадлежал только своим детям. Достаточно зрелый мужчина сделал молодую девушку настоящей заложницей своих житейских проблем, взвалив на ее плечи слишком большой груз ответственности. Дети умело манипулировали своим отцом и пытались выяснить, сколько же у Ленки в запасе терпения. Четверо детей и собака, которая тоже невзлюбила Ленку и гадила прямо в доме, выживали молодую жену из трехэтажного замка. Мне было очень жаль, что счастье моей подруги рухнуло, как карточный дом. Подсознательно Ленка хорошо понимала, что взрослые дети никогда не примут новую жену своего отца и что даже если окажется на ее месте другая, история повторится. Она понимала, что расставание неизбежно, что нужно сделать всего один шаг и прекратить то, что все равно когда-нибудь закончится. Переболеть, перестрадать, резать по живому и ждать, когда стихнет боль.
Ей нужно было сделать то же самое, что и мне: в отношениях со своим мужчиной поставить жирную точку и прекратить думать о том, кто так и не смог оценить свою подругу по достоинству.
И все это – наше дурацкое женское самопожертвование и ничем не обоснованная вера в то, что все обязательно изменится к лучшему. Мне стало жалко Ленку, себя и… Наташку, которую заразил ВИЧ собственный муж и которая уже ни на что не надеется. Я почему-то вспомнила, как мы втроем ходили на дискотеки. Господи, какими же счастливыми мы тогда были: гуляли, повсюду вместе ездили и строили планы на будущее, представляя своих принцев. Тогда мы убеждали себя в том, что мы обязательно станем счастливыми, отхватим себе самых лучших и достойных мужчин. Первой вышла замуж Наташка, надеясь позабыть свою первую любовь и доказать всем, что счастье можно построить собственными руками и для этого не обязательно нужна любовь. Главное – это ощущение того, что тебя любят, а все остальное приложится со временем. Вот и приложилось: ее принц оказался наркоманом и бабником, никогда не брезговавший даже самыми грязными, распущенными женщинами. Он прошелся по Наташкиной жизни своими грязными ботинками, заразил ее ВИЧ, словно пиявка, присосался к ней, питаясь ее жизненными соками. Второй вышла замуж Ленка. Принц привез ее в трехэтажный замок и привел туда же четверых взрослых детей, сделав из Ленки бесплатную домработницу и повара. Иногда Ленке казалось, что муж ее любит, но тогда она не понимала, почему он не хочет решить проблему отцов и детей и заступиться за жену. А иногда ей казалось, что супруг просто сэкономил на прислуге и привез Ленку в дом в качестве бесплатной рабочей силы. Ну а про моего принца даже говорить не хочется. Подруги встретили холостых, а я полюбила женатого… Никаких перспектив, никакого будущего, а только мокрая от слез подушка, холодная постель и бессонные ночи.
Я по-доброму завидовала своей сослуживице Лильке, ее умению получать от жизни то, что ей нужно, и при этом не растрачивать попусту свою душу. Мне казалось, что ей вообще незнакомо чувство любви, да и не особенно она пока в нем нуждается. Она получает удовольствие ради удовольствия и не стесняется смело заявлять, что ей нравится случайный секс. Лильке плевать, что свободные сексуальные отношения – чисто мужская прерогатива. Зато ее подушка никогда не бывает влажной от слез и ее не страшит одинокая холодная постель, потому что Лилька и понятия не имеет о том, что она может быть теплой. Она не признает никакие моральные нормы и знает, что ее время для каких-либо обязательств еще не пришло. Конечно, Лильке живется легче, чем мне, и она совершенно спокойно рассуждает о том, что ей еще не встретился мужчина, ради которого ей захотелось бы остепениться. Даже если Лилька оставляет новому партнеру свой телефон, то никогда не ждет, что после ночи, проведенной с ней, он позвонит. При этом моя приятельница утверждает, что понравившийся ей мужчина нужен только для секса и она не ждет от него ничего большего. Наверно, Лильке нужно было родиться мужчиной, но она родилась женщиной и с этим ничего не поделаешь. Когда я спрашивала Лильку о том, был ли у нее в жизни мужчина, ради которого она
…Я старалась думать о чем угодно, только не о том, кто меня похитил, с какой целью и куда меня везут. А больше всего меня пугала мысль о том, что меня везут навстречу собственной смерти. Вдруг вспомнился Сергей с букетом красивых желтых роз. Наш вечер у меня дома… Тогда я ему сказала, что желтые розы – к разлуке и печали. Но он посмеялся и заверил меня в том, что он вообще не верит в приметы и считает их проявлением людской глупости. В ту ночь мы зажгли свечи, налили по бокалу вина, занимались любовью, а в промежутках между этим занятием слушали мою любимую симфоническую музыку и говорили… Я особенно запомнила эту ночь, потому что Сергей сказал мне тогда, что я слишком много для него значу, что он ни в коем случае не хотел бы меня потерять, что он искал такую, как я, очень долго. Сейчас он искренне сожалеет о том, что мы не встретились с ним намного раньше. Но когда я спросила его, что изменилось бы, если бы мы встретились раньше, он дипломатично ушел от ответа и сказал, что тогда все было бы совсем по-другому. Той ночью я подумала о том, что не имеет значения, когда мы с Сергеем встретились, потому что мы могли бы вообще никогда не встретиться и даже не узнать о существовании друг друга. Если бы я не встретила Сергея, то я бы никогда не узнала, что поцелуи могут быть такими жаркими, объятия – такими страстными, а привязанность – такой сильной. Я бы не знала, что душа способна так сильно болеть и что сердце может разрываться на части. Я бы не знала, что человека можно любить не за что-то, а только потому, что он есть. Конечно, я не могла не злиться, когда звонила его жена, Сергей ласково разговаривал с ней, называл ее солнышком, словно чувствовал свою вину за то, что он изменяет ей с любовницей. Когда Сергей заканчивал разговор, он улыбался и говорил, что я похожа на красный шар, надутый так сильно, что в любой момент он может лопнуть. Он говорил, что жена была, есть и будет, и, как бы мне ни было тяжело, я должна смириться с ее существованием, потому что она ни в чем не виновата. Она вышла замуж за него по большой любви, съела вместе со своим мужем не один пуд соли и всегда платила ему своей верностью, заботой, терпением и бесконечной любовью. Умом я все это понимала, но сердцем не могла это принять, и уж тем более выше моих сил было слушать, как мило Сергей воркует с женой, не считаясь с моим присутствием.
Тем временем машина остановилась, меня буквально выволокли из салона автомобиля и поставили на землю. Я вся тряслась от страха и с мольбой смотрела на своих похитителей. К счастью, у меня вытащили кляп изо рта, и я смогла говорить.
– Ребята, отпустите меня, пожалуйста! Меня уже близкие ищут, – заговорила я дрожащим голосом. – Я ничего не видела, ничего не знаю и ничего никому не расскажу. Я домой хочу. Не убивайте меня, пожалуйста.
– Да никто тебя убивать не собирается, – глухо сказал один из моих похитителей и принялся развязывать мои руки. – Я тебе сейчас руки развяжу, а ты смотри, без глупостей. Договорились?
– Договорились, – радостно закивала я и, несмотря на то что мои похитители только что сообщили мне о том, что они не собираются меня убивать, снова затряслась, словно в лихорадке.
– Да ты что трясешься-то вся?
– Страшно, – честно призналась я и с наслаждением размяла затекшие руки.
– Тебе же сказали, что если ты не будешь делать никаких глупостей, то тебя и пальцем никто не тронет.
– Каких глупостей?
– Не кричать, не звать на помощь, не впадать в истерику и не убегать.
– Я домой хочу. Отпустите меня, пожалуйста.
При мысли о том, что сейчас меня закроют в чужом доме на неопределенный срок, меня охватил настоящий ужас, и я бросилась со всех ног в сторону массивных ворот, которые, к моему счастью, были открыты.
– А ну-ка, стой! Стоять!!! – послышалось у меня за спиной, но останавливаться я, конечно же, не собиралась.
Выбежав на узкую лесную дорогу, я споткнулась о камень, упала, но, не обращая внимания на разбитое колено, быстро поднялась для того, чтобы бежать дальше, но была настигнута своими похитителями, которые не оставили мне ни малейших шансов на побег. Один из них схватил меня прямо за волосы и, намотав их себе на руку, процедил сквозь зубы: