Шрифт:
Лишь посредник
Судьба. Как же много о ней разговоров и тайн, сколь много надежд возложено. Она соткана из крепких нитей убеждения и веры в то лучшее, что находится где-то там, в будущем, и обязательно тебя ждет, как самая вкусная конфета, припасенная напоследок, а после – нежеланная от съеденных лакомств низшего порядка. Госпожа Судьба – дама экстравагантная, вредная и непостоянная. Ее не волнует огромный пласт чужих ожиданий, так как она преспокойно существует в свое удовольствие, пока другие ждут ее великого вмешательства. Появится ли она завтра? А через год? Или, может,
Сама я ее никогда не встречала, потому скептически отношусь к существованию судьбы в целом. У меня на этот счет совсем другие взгляды. По мере прохождения жизненного пути я стала замечать, как странным образом между собой переплетаются события, прежде никак несвязанные, а люди оказываются там, где не должны быть, и слышат то, что впоследствии сыграет им на руку. Хотите сказать, в этом виновата та самая Госпожа? Едва ли. Все не так, как кажется.
Все мы – часть огромного клубка, состоящего из клубков поменьше или небрежных мотков ниток, намотанных на огрызок картона. Каждый человек буквально опутан бесчисленными нитями чужих жизней: синими, бесцветными, колючими, мягкими, шелковыми, шерстяными, швейными, вязальными и тому подобное. Бесконечное множество вариаций, запутывающих во всех смыслах, уводящих все дальше от истины. Кто-то не может устоять перед натиском нитей и превращается в живую мумию, другой же – вяжет из них шарф или пришивает заплатки. Все об одном и том же, но сколько различий.
Все четче и четче перед глазами всплывают воспоминания, связанные с тем временем, когда я впервые ощутила присутствие клубка. Тогда жизнь казалась намного проще, я была слишком наивна, чтобы замечать сложность и многогранность мира. По велению ветра и холодной зимы я столкнулась лицом к лицу с самым запутанным и неприветливым клубком, какого не встречала после. Руководясь только добрыми помыслами, я слегка потянула на себя хрупкую нить, рассыпающуюся в пальцах, а после растеряно наблюдала, как клубок начал крутиться, вертеться, самые тугие узлы распадались и сглаживались. Вскоре от клубка не осталось ничего.
Я и по сей день занимаюсь подобными вещами, как-никак, я – писательница. Закручиваю нити все плотнее и плотнее, а после дергаю за нужные ниточки, чтобы случилось волшебство. Теперь же я отодвину вымышленный мир на второй план и поделюсь с вами той самой историей, с которой все началось. Ведь именно поэтому вы здесь. Вы уже блуждаете по бесконечным лабиринтам слов, ждете, когда откроется занавес, и герои запляшут под дурманящую мелодию кукловода. Госпожа Судьба ли тому виной или сам Клубок решил сплести для вас канаты? Как знать.
Это сложно и вместе с тем волнительно. Всю свою жизнь я писала обо всех, кроме себя. Не спорю, в книгах присутствует немалая часть меня: мысли, чувства и персонажи по кусочкам собраны из того, что я успела ухватить из обрывков диалогов случайных прохожих, из повседневной жизни, где зачастую нет времени для волшебства, но ситуация от этого не меняется. Писатель лишь посредник между читателем и миром, который тот не может ощутить. Я помогаю людям, даю им право увидеть себя со стороны, при этом оставаясь беспристрастной, исполняю их мечты и тайные желания, не прося ничего взамен. Однако всему есть свой конец.
Мои волосы давно покрыла седина, а пальцы порой не слушаются, но в этом нет ничего ужасного. Стареть
Но в моменты конца возникает желание вернуться к началу.
Глава 1
О том, как девочка нашла друзей
Воспоминания не забываются. Они живут глубоко внутри, стараясь не высовываться без надобности, тихонько передвигаются по сознанию, как неупокоенный призрак, давно забывший зачем он здесь. Но иногда в нашем теле происходит поломка, которую залечит только время. Повторяющиеся тяжелые вздохи, долгие взгляды вдаль и давно остывший чай. Ностальгия бывает легкой или слишком болезненной, все зависит от того, как усердно вы пытались сбежать от воспоминаний.
В то время все казалось другим. Многие вещи подчинялись логике, из одного вытекало другое, а после могло перетечь и в третье. Из-за незнания некоторых процессов мир казался проще и дружелюбнее. Я точно помню, что не боялась перемен, ведь они несли за собой самое лучшее, что ты мог получить, будучи подростком.
Работа родителей была связана с вечными переездами, мы нигде не задерживались больше, чем на полгода. Они владели быстроразвивающейся сетью строительных магазинов, любили открывать и развивать новый магазин сами, а после переезжать. И все заново. Родители горели этим делом, буквально жили им, потому я не могла на них злиться, даже если жизнь была далека от сказки. Начиная с пятого класса я сменила тринадцать школ, мне приходилось буквально жить на чемоданах. Для всех это казалось чем-то диким или ненормальным, а я только улыбалась им в ответ.
Сначала было тяжко. Расставание с людьми, с которыми я была знакома чуть ли не с детского сада, прошло немного болезненнее, чем я себе представляла. Они говорили, что будут писать, присылать подарки на день рождения и еще куча всяких обещаний, о которых я уже позабыла. Да, это все было, но хватило их едва ли на полгода, а потом наступила тишина. С учебой были постоянные проблемы: новые учителя со своеобразными характерами, тысячи кабинетов, которые нужно запомнить, разная программа, не совпадающая с предыдущей. Все это закалило меня, научило быть усидчивой, доброжелательной и понимающей, что от меня хотят. Ко всему и ко всем можно найти подход, если внимательно присмотреться.
Не имея в наличии друзей, я освободила много времени для учебы, из-за чего смогла остаться на плаву среди незнакомых лиц. Я никогда не стремилась завести друзей, перебивалась переписками с интернет-друзьями и знакомствами с вымышленными героями из книг, фильмов и игр. Иногда даже придумывала каких-то своих персонажей и старательно записывала на листочек, но теряла его при следующем переезде. Да, у меня не было близких друзей, которым я могла рассказать все свои секреты, или любимых мест, куда бы я могла зайти после школы, всяких крутых поездок с классом. Ну и пусть. Моя жизнь была странной, и всем сердцем я эту странность любила.