Если обманешь
Шрифт:
Когда он вошел в это ателье с Мэдлин, несколько работавших девушек презрительно скривились при виде ее потертой обуви и поношенной одежды. Мэдлин постаралась придать лицу выражение безразличия, но он заметил, что она смущена, и это почему-то разозлило его: как они смеют?
– Я хочу, чтобы вы и ваши работницы поняли, что для нее не должно существовать таких понятий, как «слишком хорошо» или «слишком дорого». Это должно найти отражение в ее гардеробе и в вашем к ней отношении, – подчеркнул он, обращаясь к модистке.
Женщина с готовностью
Мэдлин схватила его за руку и попыталась увести в сторону.
– Нет, Маккаррик, – быстрым шепотом запротестовала она, – полный гардероб? Не в этом же ателье – здесь это обойдется в целое состояние! Есть ведь дешевые магазины на улице Пэ.
Итан удивился:
– Насколько я помню, ты говорила, что у нас много общего. На твоем месте я бы постарался выпотрошить меня полностью.
– Я здесь не для того, чтобы нанести тебе короткий визит. Для меня очень важно, чтобы у тебя было всегда устойчивое финансовое положение.
– Чтобы ты больше не беспокоилась об этом, я скажу, сколько зарабатываю в год только на арендах.
Когда он сказал ей, она качнулась.
– Ты не лжешь? Не шутишь? – Итан отрицательно помотал головой. – О, в таком случае я буду транжирить без оглядки.
– Прекрасно. Теперь не смущайся, когда эти девушки будут пялиться на твою поношенную одежду, – покровительственным тоном сказал он. – Эти женщины не стоят твоего внимания.
Мэдлин изогнула бровь.
– Ты тоже не смущайся. Даже если они могут подумать, что у тебя большой… – она выдержала паузу, – шрам.
Стоило ему съязвить по поводу ее нищеты, как она напомнила ему о шраме. Итану казалось, что они разыгрывают какую-то партию.
– Тогда иди, развлекайся. Но теперь своими из всех платьев, ты сможешь называть на одно меньше.
– Значит, платьев, которые ты сможешь срывать с меня, будет на одно меньше.
Итан недовольно посмотрел на нее:
– У тебя на все есть ответ, да?
– Да. Но я специализируюсь на вопросах, – ответила она, отправляясь на осмотр шарфов.
Да, озадачила же она его. Итану начало казаться, что она чересчур умна. Нужно быть осторожнее, иначе эта игра обернется против него же.
Проснувшись этим утром, он почувствовал, что она наклонилась над ним, и притворился спящим, пока она не начала так чувственно и нежно ласкать его. Открыв глаза, обнаружил, что она смотрит на него.
Будь он проклят, если она не была возбуждена, у нее были торчащие соски и учащенное дыхание. Он смаковал это видение. Не мог припомнить, когда в последний раз женщина испытывала к нему неподдельное желание.
В прошлом те немногие женщины, которых, по-видимому, возбуждал его шрам, в постельных играх предпочитали боль, а не удовольствие.
Итан всегда занимался жестким, до лязга зубов, сексом, предпочитал именно такой секс, но никогда не питал интереса к сдиранию с женщин кожи.
Мэдлин была красивой,
Итан знал, что вскоре возьмет Мэдлин измором, и, когда она уступит ему, а у него наступит пресыщение, он переключится на других женщин, склонных к жесткому сексу… Ему нравятся пышные женщины с тяжелыми подпрыгивающими грудями.
Даже думая об этом, он не мог оторвать глаз от Мэдлин. Приходилось признать, что она удивила его и продолжает удивлять своим необычным поведением. Он смотрел, как она поглаживает шелка, и его естество восставало вновь.
Итан прищурился. Казалось, будто у Мэдлин была страсть прикасаться к вещам, но здесь он обнаружил, что это всего лишь хитроумный прием прикрыть кражу. Ей нельзя было отказать в мастерстве, в необычайном мастерстве, и если бы он не был натренирован в распознавании мельчайших деталей, то ни за что не заметил бы, чем она занималась.
Итан направился к ней.
– Положи на место, – шепотом приказал он.
Она невинно взглянула на него простодушными синими глазами:
– О чем ты?
Он стиснул ее локоть, призывая к молчанию, и она, в конце концов, вытянула шелковый шарф из рукава блузки.
– Мэдлин, с мелкими кражами должно быть покончено.
– Так уж и мелкие?
– Господи, я поражаюсь: неужели ты хуже меня? – Итан ничего не имел против того, чтобы люди мучились, если отдали пальму первенства ему. В действительности ему это даже льстило. Но он не испытывал враждебных чувств к владелице ателье и не хотел, чтобы ей был нанесен ущерб.
– Ты воруешь, играешь на деньги и разговариваешь на уличном жаргоне. Если мне выпала роль нашего блюстителя морали, то нам вместе гореть в аду, девочка.
Она подняла на него глаза, ее губы кривились в усмешке.
– Но мы, по крайней мере, будем вместе.
Итан знал, что она дразнит его, но все же ей удалось обезоружить его и злость начала проходить.
Когда модистка пригласила Мэдлин присоединиться к ней, чтобы просмотреть журналы мод, Итану предложили кофе и газету на английском языке. Он пытался читать, но его отвлекал голос Мэдлин, хотя говорила она негромко и по-французски. Ее вопросы и комментарии удивляли его, равно как и уверенность в себе в разговоре со старшей по возрасту модисткой.
– А если бы вы сделали эту ткань и рюш вот так, с бомбазином? – спрашивала она. – Почему это должно быть симметричным? Если это зеленый атлас и со скошенным подолом, то платье будет выглядеть совершенно по-новому и в то же время элегантно.
Женщина невнятно ответила что-то.
– Нет-нет, мадам, воротник должен быть жестким, высоко поднятым сзади и открытым здесь. И если выглядывает нижняя юбка, мы должны быть уверены, что она потрясающей красоты. Знаю какая – белый тюль на шикарном блестящем шелке!