Если он неотразим
Шрифт:
Благодарные взгляды Хартли и Байяра, которые оторвались друг от друга, вызвали у нее улыбку. Наплыв чувств вызвал у них чувство неловкости, как только порыв миновал. Было бы лучше, если бы мужчины не старались быть такими, какими по их представлениям должны быть настоящие мужчины.
— Кофе, если можно, — ответил Хартли.
— Мы с Байяром тоже выпили бы по чашечке, — сказала Жермен.
Алтея хотела возразить — это неподходящий напиток для детей, но Хартли едва заметно покачал головой, и она промолчала. Она дала указание Альфреду, а потом вернулась на свое место. Жермен и Байяр сидели напротив них, и Алтея ждала, кто же заговорит первым. Несмотря на эмоциональную
— Ты на самом деле хочешь розовое платье с кружевами? — вдруг спросил племянницу Хартли.
Жермен широко улыбнулась:
— Нет, дядя, но несколько нарядов явно не помешали бы. Мне так надоело носить мальчишескую одежду. И еще я хочу отрастить длинные волосы.
Алтея тихо радовалась, пока Хартли беседовал с племянниками об одежде. Будет нелегко, но первые шаги на пути создания семьи сделаны. Ребята признали дядю и не винили его за то, что им пришлось так долго скитаться по Франции. Вошел Альфред, подал еще еды и напитков и вышел, прихватив пустой поднос и блюда, а они продолжали разговор о портных и сапожниках. Алтея начала раскладывать еду по тарелкам и разливать кофе.
— Как вы оказались на ферме? — спросил Хартли.
Жермен глотнула кофе, потом ответила:
— Сначала мы просто побежали. Как можно быстрее и как можно дальше. Потом мы спрятались и стали думать, как вернуться на побережье, в какой-нибудь порт. Мы прошли много больших деревень и городков и научились попрошайничать, но не нашли никого, кому можно было довериться и попросить о помощи, и не попали на корабль, направляющийся в Англию. Почти через год мы повернули назад.
— Муанам нужны были помощники на ферме, и мы по глупости решили, что нам повезло, — сказал Байяр. — Но нам не платили денег и плохо кормили. Мы спали в сарае, работали за одежду и еду. А они не спешили давать нам хотя бы это. Они говорили, что найдется много охотников помогать на ферме, но этих «охотников» мы что-то так и не видели. К тому времени, когда мы поняли, что они ведут с нами игру, мы уже стали их собственностью. Мы попытались сбежать, и они чуть не посадили нас в тюрьму за нарушение договора между слугами и хозяином.
— Этот жирный дурак Муан рассказывал всем, будто наши родители задолжали ему большую сумму и отдали нас в счет долга, — сказала Жермен, разглядывая маленький кекс и, очевидно, борясь с искушением съесть его. — Он собирался держать нас у себя десять лет, хотя, наверное, держал бы и гораздо дольше. Все в деревне следили за нами, а на ночь нас запирали на замок. Однажды я выбралась наружу, но ничего хорошего из этого не вышло. Идти все равно было некуда и не к кому, так что я вернулась назад и узнала, что они избили Байяра. Больше я уже не пыталась бежать.
— Черт побери, а Лео им заплатил, — возмутился Хартли. — Я советовал ему пристрелить эту парочку, но Лео отказался: дескать, слишком много шума и хлопот.
Алтея улыбнулась:
— Очень похоже на кузена Лео. В записке говорилось, что вы пытались убежать от моих родственников.
Жермен кивнула:
— Я ведь не знала, кто они такие. Они схватили Байяра, но я подумала: потом вернусь и освобожу его. Глупая мысль, сказал мне Лео, когда нашел меня. Его человек, Бенед, гнался за мной, как охотничья собака за подстреленным кроликом. Не знаю, как ему это удалось. Я очень хорошо научилась заметать следы.
— Да, думаю, ты опытная беглянка, но Бенед исключительно хороший следопыт.
Время подошло к ужину, когда они наконец покинули гостиную. Алтея была уверена, что брат с сестрой просто неспособны снова
Она сидела на каменной скамье, наблюдая за пауком, плетущим свою паутину между двумя ветками розового куста, когда подошла Жермен и села рядом. Она все еще была в мальчишеском костюме, но уже лучшего покроя. Ее короткие светлые волосы блестели, буйные кудри обрамляли лицо. Жермен выглядела очень юной и невинной, но Алтее было достаточно взглянуть в ее неимоверно синие глаза. В этих глазах было гораздо больше знания о мрачной стороне жизни.
— Жермен, Муан… — начала Алтея.
— Однажды он попытался дотронуться до меня, но он слишком много выпил. Он не смог сделать то, что, очевидно, хотят сделать большинство мужчин. — Жермен покраснела. — Он никогда не видел меня в женском платье, но мальчишеская одежда не смогла скрыть, кто я на самом деле. Какое-то время я опасалась, как бы он не продал мое тело кому-нибудь из тех, кто похотливо смотрел на меня, но Муан этого не делал. Никогда. Не знаю почему, но сомневаюсь, что причина была благородная.
Алтея вздохнула и похлопала по стиснутым рукам Жермен.
— Мужчины могут быть ужасными свиньями. Но молю Бога, чтобы ты не думала, будто все мужчины такие.
— Нет, я так и не думаю. Но это заставило меня понять, как трудна жизнь женщин не нашего круга, тем более без мужчины, готового защищать ее. Это неправильно. Только потому, что у женщины нет денег, мужа или титула, всякий может обидеть ее.
— Да, и ты не сможешь изменить весь мир. Однако ты можешь изменить маленькую часть его. Думаю, когда ты успокоишься, ты сможешь понять, как это сделать.
— А вы действительно вышли замуж за Хартли, потому что любите его?
— Конечно. У меня есть земля, дом и доход, достаточный, чтобы оплачивать мои счета. К тому же я выросла в сельской местности, и меня не влечет город и светское общество.
— Но вы не были богаты и не были маркизой.
— И, слава Богу. За богатой вдовой бегали бы все охотники за приданым. А маркиза? Ну, я не имею ничего против вашей семьи, но кому бы захотелось таскаться вечерами с одного приема на другой, выслушивая сплетни, жалобы и плохую музыку? Нет, в браке с Хартли я видела только одно достоинство — это сам Хартли.
— Значит, это брак по любви.
Алтея слегка поморщилась:
— Нет, не совсем. Хартли не говорил о любви. Тем не менее, он говорил о доверии, верности и дружбе. — Она пожала плечами. — Это гораздо больше того, что достается многим женщинам, а я люблю его, и никого другого. И еще я ужасно хочу детей, а для этого нужен муж.
— Ну, если я когда-нибудь совершу такую глупость, как замужество, то буду настаивать на том, чтобы мужчина любил меня.
Алтея посмотрела на Жермен и засмеялась, заметив озорное выражение ее лица. Жермен не утратила жизнелюбия. Может, Муаны и обращались с ней и Байяром не лучше, чем с рабами, но могло произойти и много чего похуже. Впервые с тех пор, как Алтея услышала о возвращении племянников Хартли, она подумала, что у них всех есть надежда на будущее, что они признают ее, как признали Хартли. После первой стычки их отношения стали налаживаться. Она сомневалась, что они когда-нибудь забудут все происшедшее с ними, но раны от мучений кажутся не очень глубокими.