Если полюбишь графа
Шрифт:
– Он в порядке, не волнуйтесь. Прошлой ночью мы укрывались в каком-то амбаре с дырявой крышей, который гордо именуют полевым госпиталем, в местечке под названием Мон-Сен-Жан. Рэтборн приволок туда Армана, которого один из французов ухитрился ранить копьем.
Заметив тревогу на лице Дейрдре, солдат поспешно добавил:
– Право же, ничего серьезного. Поверьте моему слову. Рана пустяковая. Вот и Рэтборн так сказал. К тому же там полно хирургов, способных о нем позаботиться.
Тут повозки с ранеными тронулись, и доктор Маккаллум позвал Дейрдре помогать ему перевязывать новоприбывших. Ей на смену пришла миссис Дьюинтерс, и Дейрдре,
Дейрдре отвернулась от окна и принялась нервно расхаживать по комнате, но вдруг остановилась. В эту самую минуту на поле боя находились женщины, ждавшие хоть одного словечка о своих любимых; и миссис Доусон была одной из них.
Быстро подойдя к умывальнику, Дейрдре плеснула в лицо холодной воды, затем досуха вытерлась полотенцем и сразу почувствовала себя готовой на все. Из гардероба у стены она выбрала новую алую накидку с золотым позументом. Ей было необходимо почувствовать тепло этой накидки, потому что после трехдневного дождя и влажной жары температура резко упала. В ящике комода она нашла пару ножниц для рукоделия и, распустив длинные косы, свернула их в один жгут. Туго натянув жгут, она принялась безжалостно резать его.
Удовлетворенная мальчишеским видом своего отражения в зеркале, Дейрдре небрежно бросила ножницы вместе с отрезанными волосами в ящик комода. Теперь ее мысли опережали действия. Красотка, размышляла она, в любом случае нуждается в упражнениях, и поездка до леса Суан будет для нее как нельзя кстати.
Глава 22
Дорога от Брюсселя до леса Суан, где шел бой, была запружена транспортом, двигавшимся на север, и хрупкий юноша, ехавший верхом на лошади, постоянно уступал дорогу тяжелогруженым крестьянским телегам и повозкам, следовавшим за армией.
Вскоре толпа отступающих оказалась позади, и Дейрдре слегка придержала лошадь. Теперь, когда она оказалась на дороге к лесу Суан, звуки битвы стали еще более громкими и пугающими.
Все вокруг было окутано пеленой разъедающего глаза пушечного дыма, сквозь который едва проникали пурпурные лучи заходящего солнца. Дорога перед ней была свободна – она вела к Ватерлоо и Мон-Сен-Жану.
Деревня Ватерлоо производила впечатление недавно покинутой, и Дейрдре немедля двинулась дальше, к Мон-Сен-Жану. Пушечный дым в этом месте был таким густым, что ей потребовалось несколько минут, чтобы разглядеть нескольких солдат, одетых в мундиры цветов британской армии; большинство из них были ранены.
За домами дорога раздваивалась. По левую сторону развилки располагались фермы с хозяйственными постройками. Дейрдре направилась к каменному дому, ожидая, что «новичка» вот-вот окликнут, но никто не сделал попытки остановить ее.
Она спешилась и привязала лошадь к коновязи, а потом пошла к импровизированному госпиталю, расположившемуся в огромном амбаре.
Один из врачей заметил ее.
– Можешь отправляться в свое подразделение, паренек, – сказал он, – твоя помощь здесь не нужна.
– Сэр, мне сказали, что здесь мой брат. – Дейрдре была не в силах сдвинуться с места.
Доктор жестом указал в глубь амбара.
– Поищи там. – Он вновь склонился над раненым. Призвав на помощь все свое мужество, Дейрдре стала пробираться среди тюфяков, на которых лежали несчастные. Одни из них уже скончались, другие
Внезапно дверь открылась и на пороге возникла фигура драгуна в алом мундире. Дейрдре подняла голову и замерла на месте. В осанке человека ей показалось что-то знакомое. Она с опаской смотрела, как он ступил в комнату и сделал несколько шагов к ней навстречу.
О'Тул!
Он с равнодушным видом прошел мимо, но глаза его подозрительно прищурились, когда наконец он приблизился к тюфяку, который Дейрдре только что обследовала.
– Что случилось с мальчиком, поступившим сюда сегодня утром? – услышала она его вопрос, заданный с мягким ирландским выговором и обращенный к одной из сестер милосердия.
– С Сен-Жаном? Он вернулся в свое подразделение. Дейрдре услышала приглушенное проклятие, и О'Тул тут же повернулся и вышел. Опустившись на корточки, она прикрыла лицо руками. Ее отчаянная, безумная поездка оказалась бессмысленной. Армана здесь нет. Где же он? И где Рэтборн?
Внезапно Дейрдре вскочила на ноги и побежала догонять О'Тула, который уже сел на огромного серого коня и направился на поле боя. Дейрдре окликнула его по имени, но сквозь оглушительный грохот канонады трудно было что-либо расслышать. Тогда она помчалась к дому, возле которого привязала Красотку, вскочила на лошадь и поскакала следом за О'Тулом.
Неожиданно гром пушечной пальбы прекратился, и воцарилась гнетущая тишина. Люди повсюду поднимали головы и прислушивались. Справа от себя Дейрдре увидела низко стоящее в небе солнце. Она осторожно продвигалась вперед, пока не оказалась на гребне широкой горной гряды.
И тут она услышала это.
Далеко справа от нее раздалось Победное «ура»; этот крик, подхваченный повсюду, раскатился по всей гряде. Он распространялся, как лесной пожар, раздуваемый ветром. Хриплые крики ликования британцев становились все громче. В битве произошел поворот, и победители выражали свое торжество. Все прекратилось так же внезапно, как началось, и Дейрдре поняла, что ей нет смысла следовать дальше. О'Тула поглотил густой дым, а люди и лошади повсюду пришли в движение. Едва она успела натянуть поводья и направить лошадь в обратный путь, как за ее спиной послышался гром победных криков и с десяток конных гвардейцев с саблями наголо вырвались из клубов дыма.
– Вперед! – услышала Дейрдре призыв командира и рванулась вместе с лошадью в сторону, пропуская конницу.
Когда дым рассеялся, Дейрдре увидела раскинувшуюся перед ней долину, утопающую в лучах прекрасного летнего закатного солнца. На какое-то мгновение она почувствовала прилив энергии, но тут же ужаснулась представшей ее взору картине.
Ржаное поле, вытоптанное копытами боевых коней, было густо усеяно телами. На склонах царил хаос – масса наступающих британских пехотинцев с обнаженными штыками врезалась в ряды отступавших наполеоновских гвардейцев. Те сопротивлялись с яростью тигров, загнанных в угол. Земля содрогнулась от топота копыт тысяч лошадей, когда французские уланы и кирасиры устремились сплошным потоком вверх по глинистому склону; их медные шлемы ярко сверкали на солнце. Завязался бой, то и дело слышались крики: «Да здравствует император!», «Да здравствуют Англия и святой Георгий!», «Шотландия вовеки веков!». Хриплые стоны поверженных смешались с победными криками.