Если повезет
Шрифт:
— И отряд вооруженной охраны.
Суэйн махнул рукой.
— Это было бы чересчур просто. — Он бросил бумаги на кофейный столик и развалился в кресле, сцепив руки на затылке. — Удивительно! Я-то думал, при работе со всякой заразой нужно преодолевать тысячу защитных барьеров. А выходит, главное не в том, чтобы предупредить проникновение посторонних, а в том, чтобы не заразиться тем, кто там работает.
Суэйн и Лили переглянулись, недоуменно пожимая плечами.
— Возвращаемся к тому, с чего начали, — сказала Лили. — Нужна информация о системах внешней защиты.
— Должна быть специальная отметка, — кивнул Суэйн. Оба сознавали, что на поверку все окажется не так просто. Лаборатория могла находиться в любом месте комплекса, даже в подземном этаже, а это ограничило бы пути к отступлению.
Отобрав необходимую информацию — которой оказалось намного меньше, чем они ожидали, — они отправили ненужное в мусорное ведро.
Делать больше было нечего, а ужинать еще рано. Идти в душ не хотелось, а Суэйн, слава Богу, не спешил тащить ее в постель. В конце концов, Лили взяла купленную накануне книгу и, скинув сапожки, уютно устроилась на диване, собираясь почитать.
Суэйн взял ключ от номера.
— Спущусь в вестибюль за газетами. Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо.
Дверь за Суэйном закрылась. Лили, сосчитав про себя до тридцати, встала и быстро осмотрела его вещи. Нижнее белье аккуратной стопкой было сложено в ящике. Между «боксерами», как и в карманах висевшей в шкафу одежды, Лили ничего не нашла. Портфеля у Суэйна не обнаружилось, зато в шкафу стояли рюкзак, который Лили также вытащила и обшарила. Ни потайных карманов, ни двойного дна. Девятимиллиметровый «хеклер и кох» бережно уложен в кобуру. На тумбочке возле кровати — зачитанный до дыр детектив с замусоленными страницами. Лили пролистала книгу, но и в ней ничего не оказалось.
Она пошарила под матрасом и заглянула под кровать. Кожаная куртка так и валялась сверху, на покрывале, куда ее бросил Суэйн. Лили запустила руку в карманы, и во внутреннем, закрытом на молнию, нащупала паспорт, но она уже видела его и не стала доставать.
В номере не нашлось решительно ничего компрометирующего Суэйна. Лили с облегчением вернулась на диван и снова принялась за чтение.
Через пять минут вернулся Суэйн с двумя толстыми газетами и маленьким пластиковым пакетиком.
— После рождения второго ребенка мне сделали вазэктомию, — сказал он, — но я все-таки купил несколько презервативов на тот случай, если с ними тебе спокойнее.
Лили была тронута его заботой.
— Ты когда-нибудь совершала безумства? Я имею в виду — в плане секса.
— Занималась им стоя в гамаке, но тогда мне было семнадцать лет.
— Врешь! В гамаке — может быть, но стоя — никогда.
Суэйн улыбнулся.
— Я один раз так навернулся с гамака, что после уже никогда не пытался повторить подобный эксперимент, Вот это, скажу я тебе, был номер! В итоге в тот день мы так и не потрахались.
— Представляю себе! Вот уж девушка, наверное, помялась!
— Нет, она орала на меня как бешеная. Это я смеялся. Но у семнадцатилетнего парня ничего не выйдет, если он хохочет до колик. Я уж не говорю о том, что вид у меня
Конечно же, смеялся он! Какие тут могут быть сомнения! Лили улыбнулась, подперев рукой подбородок.
— Расскажи еще о каких-нибудь безумствах. Суэйн уселся в кресло рядом с Л или и, вытянув ноги, водрузил их на кофейный столик.
— Дай подумать… Вскоре после этого появилась Эми, и я хранил ей верность с первого дня нашего знакомства до самого развода. После того как мы расстались, у меня было несколько близких подруг. Отношения длились от пары месяцев до двух лет, но случайных связей я избежал. Моя жизнь проходила в основном в тех местах, где все ночные развлечения могут завершиться встречей с каким-нибудь четвероногим. Когда же я попадал в очаги цивилизации, ходить по ночным клубам почему-то не хотелось.
— Слишком уж ты непрост для человека, который многие годы своей взрослой жизни провел в дебрях Южной Америки, — пробормотала Лили, внезапно почувствовав тревогу: рассказ Суэйна о жизни в диких местах показался ей некой диссонирующей деталью, хотя раньше она этого не замечала. Однако паники не было: его оружие лежало в сумке, в шкафу, а ее находилось при ней.
— Потому что говорю по-французски и останавливаюсь в пятизвездочных отелях? Мне так часто приходилось ночевать под открытым небом, что я стараюсь не упустить случая пожить в хороших гостиницах. А страсть к крутым автомобилям у меня оттого, что порой приходилось передвигаться верхом. И хорошо еще, если на лошади.
— Что-то не припомню, чтобы французский язык был широко распространен в Южной Америке.
— Представь себе! Большую часть своих знаний я получил от французского эмигранта в Колумбии. Хотя по-испански я говорю лучше. А еще я говорю по-португальски и чуть-чуть по-немецки. — Суэйн криво улыбнулся. — Наемникам приходится быть полиглотами.
Никогда он так не говорил. Хотя Лили, конечно, догадывалась о чем-то подобном. К его услугам прибегали, когда нужно было решить какие-то вопросы, — так он сам ей сказал. Тревога Лили улеглась: ничего странного, что он знает несколько языков.
— Наверное, семейная жизнь с тобой — сущий ад, — заметила она, подумав о бывшей жене Суэйна, которая одна с двумя детьми на руках оставалась дома, не зная, где муж, что с ним, вернется ли он или сгинет где-нибудь в Богом забытом краю и даже тела его никто не найдет.
— Премного благодарен, — сказал Суэйн, расплываясь в улыбке. — Зато когда я рядом, всем весело.
Кто бы сомневался! Поддавшись порыву, Лили встала со своего места и пересела к Суэйну на колени. Она просунула руку ему за ворот рубашки и, прижав ладонь к мускулистой шее сзади, приникла к нему, наслаждаясь теплом. Суэйн, обняв Лили одной рукой за талию, другой стал поглаживать ее бедро. Лили поцеловала его в подбородок, уколовшись о щетину, и вдохнула его запах — запах чистого мужского тела с легкой примесью лосьона после бритья, которым он пользовался сегодня утром.