Если сбываются мечты
Шрифт:
— Входите.
— Не могли бы мы поговорить здесь? — Хелли не хотела, чтобы он вошел в кабинет и увидел, что там творится, раньше, чем она сама ему обо всем расскажет.
— Как угодно.
Но тем не менее открыл дверь, положил «дипломат» на стул, включил свет — и увидел стол. Он подошел к столу поближе, Хелли — за ним. Говорить уже было нечего. Все было ясно без слов.
Он сказал:
— Так, окно закрыто, заслонка в камине тоже, следовательно, это не кошка и не птицы. И разумеется, не Уэдделл.
Он взял со стола лист и внимательно на него посмотрел.
Хелли с трудом выдавила:
— Они забыли о том, что это ваша комната. Они были в таком восторге. Извините, пожалуйста. Это Рози, ей всего шесть лет. Мальчики попытались ее увести, и чернильница перевернулась.
Все еще разглядывая бумаги, он сказал:
— Вы не очень-то хорошо с ними справляетесь, мисс Крейн. Удивляюсь, как администрация доверила их вам. Если они по дому скачут как сумасшедшие, то что же будет, когда они выйдут на улицу?
— Меня не было с ними. — Она стояла понурив голову, поскольку то, что он сказал, было абсолютно логично. — Я мыла посуду. Им дали почитать комиксы, а мисс Паргайтер уснула. Она уже немолода и очень утомилась. Но я никогда больше не выпущу их из поля зрения, я вам обещаю. Этого никогда, никогда больше не случится.
— Конечно, не случится, — решительно сказал он. — Я буду запирать двери.
Он внимательно просмотрел каждую страницу и сложил их стопкой. Их было с полдюжины.
Хелли молчала, пока он не положил последнюю страницу, затем предложила:
— Если я смогу что-нибудь перепечатать…
— Нет, спасибо.
Он отвернулся, явно отвергая это мирное предложение, и Хелли сделала несколько шагов назад к двери, продолжая лепетать извинения:
— Я очень сожалею, что так случилось, и мисс Паргайтер тоже, и дети.
Она была уже почти в холле. Он пошел за ней, к стулу у двери, на котором он оставил свой «дипломат». Хелли вышла в холл и, повернувшись, увидела наверху что-то белое. Скорчившись за перилами галереи, близнецы подглядывали в просветы между балясинами, явно считая, что их никто не видит, в то время как их бледные мордашки и пижамы в бело-голубую полоску выделялись на фоне темной стены так четко, как если бы на них направили прожектор.
Хелли ахнула, увидев их, и Роджер Шерман тоже вышел в холл.
— Спускайтесь! — позвал он детей.
Мальчишки распластались на полу, затем медленно подняли головы и увидели, что Хелли и Роджер Шерман смотрят прямо на них. Потом нехотя поднялись и пошли вниз — босые, со всклокоченными волосами и, к неудовольствию Хелли, с одинаково сварливыми физиономиями.
Тим спросил:
— Вы отошлете нас назад, мистер?
— Где Рози? — спросил Шерман.
— Она не захотела подслушивать, — ответил Тони. — Если Рози надо уезжать, то мы все
Он никого не упрашивал, его голос звучал резко, но у Хелли перехватило дыхание, и она знала, что Тони и Тим поступят как говорят.
Роджер Шерман спокойно спросил мальчиков:
— Это вышло случайно?
Они кивнули.
— В дальнейшем вы обещаете присматривать за Рози?
— Да, мистер, — хором пообещали они.
— Хорошо, а теперь марш в постель, вам надо поспать.
Они пулей взбежали по лестнице. Наверху они остановились и крикнули:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — отозвались Хелли и Роджер Шерман.
— Спасибо вам, — сказала Хелли.
— За что? За то, что я их не отослал обратно? Но это же ваш дом, мисс Крейн.
— А вы не могли бы мне объяснить, почему он мой?
— А вы сами не знаете?
— Не имею ни малейшего представления. Мне кажется, что ваша тетушка составила список людей, с которыми встречалась последние двенадцать месяцев, и просто ткнула в него пальцем наугад.
Роджер Шерман спросил:
— Вам всегда так везет?
Везет? Ей? Хелли вспомнила о Саймоне. Когда Саймон признался, что любит ее, она чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. До той самой минуты, пока он не сказал: «Хелли, милая моя дурочка…»
От этих воспоминаний лицо ее затуманилось.
— Не всегда, — ответила она.
Хелли ждала, что воспоминания отзовутся привычной болью в сердце, но сейчас ее почти не было, и она поняла, что эта мука не навсегда. Восемь месяцев тянулись, словно вечность, и вдруг стало ясно, что всему есть предел.
Она снова сказала:
— Это больше не повторится.
— Как я вам уже сказал, я собираюсь запирать двери. И в дальнейшем буду считать ответственной за любой ущерб и неуместное вторжение именно вас, а не детей. Запомните это.
Он вернулся в кабинет, а Хелли пошла в гостиную.
— Ну что? — встрепенулась мисс Паргайтер.
— В общем, могло быть хуже, — медленно произнесла Хелли.
Мисс Паргайтер расплылась в улыбке.
— Слава Богу. — Ее улыбка перешла в зевок. — Ох и устала же я. Думаю, теперь можно пойти спать.
Через несколько минут Хелли последовала ее примеру.
В общем, день прошел не так уж плохо. И наверное, лучшее из случившегося за этот день было то, что Хелли поняла — тоска по Саймону начинает ослабевать. Это чувство было сродни ощущению тяжелобольного, когда появляются первые признаки, что болезнь начинает отступать.
Да, она поступила правильно, решив приехать сюда, подальше от Лондона, и начать новую жизнь. Она открыла окно и стояла, глубоко вдыхая холодный ночной воздух.
Карту болот доставили вместе с утренней почтой. Мальчик, который принес газеты, сказал: