Если совершено убийство
Шрифт:
Вероятно, Морган встречался со своими «невестами» не в этом суровом доме, а где-то в другом месте. Гулял ли он с ними открыто или крался на тайные любовные свидания в церковь? Уэксфорд брезгливо сморщил нос. Если кто-то жил по соседству, то, безусловно, должен был видеть его прогуливавшимся со своей избранницей на тот момент.
Зато соседний дом был полон света, а шторы даже не были задернуты. Уэксфорд позвонил, но, когда увидел женщину, подошедшую открыть дверь, сердце его оборвалось. Она вопросительно улыбалась; взгляд ее голубых глаз был пустым: женщина опиралась на белую трость.
Это
— Я как раз собиралась выпить чашечку чаю, — сказала женщина. — Не хотите присоединиться? Мой муж служил в полиции. Вы, наверное, слышали о нем: Уолли Лайл.
Уэксфорд покачал головой, но потом сообразил, что она не могла этого видеть.
— Я здесь человек посторонний, — ответил он. — Не хочу утруждать вас, миссис Лайл. Не могли бы вы назвать мне фамилию ваших соседей?
— Викерсы, — произнесла она и фыркнула от смеха. — Вы не сможете попасть к ним в дом. Единственный человек, которого они впускают, — это электрик, снимающий показания счетчика, — у них нет газа.
Эта одинокая, слепая, очень старая женщина еще умела шутить и еще не потеряла вкус к жизни. Когда она проговорила: «Вы тоже можете выпить со мной чаю. Уж я — то знаю, каково это — быть целый день на дежурстве», Уэксфорд тут же согласился. Она не могла видеть, что на нем нет униформы; ей хотелось поговорить о своем муже и старых временах. Почему бы и нет? Все равно надо было где-то скоротать время, пока толпа не выйдет из церкви.
И в коридоре, и в маленьких комнатах — повсюду были включены все светильники. «Видимо, свет помогает ей передвигаться по дому», — решил Уэксфорд, видя, как она, словно моль, направилась в сторону более яркой лампы на кухне. И все же ему пришлось в конце концов готовить чай и принести две чашки в комнату напротив входа. Все это время миссис Лайл находилась рядом с ним, а когда он сел у окна, чтобы видеть, когда откроется дверь церкви и через нее прольется свет на мостовую, старушка подошла к нему и села рядом, повесив свою палку на подлокотник кресла.
Маленькая тесная гостиная была набита мебелью с многочисленными безделушками. Он поражался, как ей удавалось передвигаться среди всех этих старинных вещиц, не задевая и не опрокидывая их (он тут же вспомнил, чем обернулась его собственная неуклюжесть в доме Говарда). Пока миссис Лайл рассказывала некоторые эпизоды из жизни и деятельности ее мужа, Уэксфорд наблюдал, с какой ловкостью она обращалась со своей чашкой, и восхищался ею.
— Давно вы здесь живете, миссис Лайл? — вежливо спросил он.
— Сорок лет, но Викерсы жили здесь еще до того, как мы приехали.
— Значит, они довольно пожилая пара?
— Не эти, их отец и мать. Я называю этих младшими Викерсами. — Она пристально посмотрела на Уэксфорда. — Мне кажется, он постарше вас — ему лет пятьдесят, но он весь в отца.
— А
Ей больше нравилось говорить об Уолли Лайле, поэтому она вернулась к нему:
— Однажды мой муж попытался войти туда — это было очень давно, младший Викерс и его сестра тогда были еще школьниками, и школа направила к ним врача, потому что Ребекка, его сестра, заболела скарлатиной. И, знаете, они не захотели, чтобы ее осмотрел врач. «Дети Апокалипсиса» не верят докторам; они скорее оставят своих детей умирать, чем обратятся за медицинской помощью.
— И вашего мужа направили туда в качестве полицейского? — Несмотря на бесполезность этой информации, она заинтересовала Уэксфорда. — Он заставил их принять доктора?
Миссис Лайл пронзительно засмеялась:
— Ничего подобного! Он долго стучал в их дверь, пока не вышел старший Викерс и не разразился проклятиями. Если бы вы слышали, что он говорил, у вас кровь в жилах застыла бы! Мой муж сказал, что больше ни за что не будет иметь с ними дела, и, действительно, никогда не связывался с ними.
— И это был единственный раз, когда вы с ними общались?
Миссис Лайл немного смутилась.
— Единственный раз, когда он общался с ними. Я никогда не рассказывала ему, как помогла Ребекке убежать из дома и выйти замуж. Он бы мне это строго-настрого запретил — ведь он служил в полиции.
Ребекка, девушка, которая отсюда убежала… Уэксфорд заговорил более заинтересованно:
— Когда это произошло, миссис Лайл?
Но она разбила его слабую надежду:
— Наверное, лет тридцать назад. Теперь здесь живет ее брат. Он женился, и у него есть дети, но все они разъехались бог знает куда.
Старая женщина вздохнула и замолчала. Уэксфорд со все возрастающим нетерпением смотрел на темную мостовую. Миссис Лайл закончила пить чай и очень точно поставила свою чашку на блюдце. Ее голубые, подернутые пеленой глаза смотрели на него, и он почувствовал, что ей захотелось в чем-то довериться ему.
— То, что я сделала… — сказала она озорным, почти шаловливым тоном, — думаю, вероятно, было нарушением закона, но я никогда не осмеливалась спросить об этом мужа, ни разу не сказала ему ни слова.
— И что же такого вы сделали? — Чтобы подбодрить ее, Уэксфорд спросил об этом слегка насмешливо, улыбаться же ему не было необходимости.
— Ничего плохого не будет, если я расскажу вам об этом после стольких лет. — Довольная собой, миссис Лайл улыбнулась. — Ребекка хотела выйти замуж за парня, фамилия которого была Фостер, но он не был одним из них. Отец категорически запретил им встречаться и запер ее дома. Ребекка жила в своей спальне, как в тюрьме. И вот она приспособилась писать записки и бросать их мне из окна. Тогда я еще не ослепла. Я от души была на их стороне, пыталась замолвить за них словечко, приводила сюда Фостера. И вот однажды уговорила его. Когда все они были в церкви, мы приставили к окну лестницу, и Ребекка спустилась. Это было как игра! «Стены вокруг сада высоки, и перебраться через них трудно, и, если кто-то из моих родственников тебя узнает, смерти не миновать…»