Если твой босс... монстр!
Шрифт:
Тоже мне, гуру нашлась. Толком ничего не объяснит, а командует.
— Так и говори. Мол, отпускаю светлую душу, как исполнившую свое предназначение. Прощай, спокойной тебе вечности.
Я повторила.
После «спокойной вечности» эльф рассыпался крошечными серебристыми искорками. Они гасли одна за другой, оставляя в душе тихую грусть. Впрочем, долго скорбеть книга мне не дала.
— На шкатулку смотри. Не время нам отвлекаться, пора и миру послужить, Евушка.
Речь
— Укол в шею… укол в шею… укол в шею… — как мантру повторяла я.
Эльф скончался от лунной пыли. Но пыль вдыхают, и от одного раза не погибают, чтобы умереть, принимать эту гадость придется довольно долго. Да, в Мидгарде встречался банальный яд, и разная опасная живность водилась. Порой жертве хватало одной капли, чтобы благополучно отбыть на тот свет. Но лунной пыли для смерти требовалось гораздо больше, а моего призрака отравили именно ею.
И какой напрашивался вывод?
Инъекция!
Если смешать лунную пыль с чем-то магически нейтральным, то вполне можно получить раствор, обладающий свойствами порошка. А шприц и игла — это уже что-то земное, не из Мидгарда с его чудесами, а скучное и обыденное. Тот, кто ищет порошок, вряд ли обратит внимание на жидкость. Тот, кто разыскивает магическое орудие убийства, не найдет…
— Началось, — сбила меня с мысли Мура. — Твори заклинание.
Снова-здорово! А заранее предупредить нельзя?
— Какое еще заклинание? — нахмурилась я.
— Знамо какое — рифмованное. Не тушуйся, Евушка. Надо чтоб слова от сердца шли сразу, поэтому раньше и не сказала.
А крышка шкатулки уже распахнулась. Сияющая нить зависла над столом и медленно вращалась.
Стихи вы хотите? Их есть у меня!
— Предмет синий, шерстяной, правду поскорей открой. Ты ответь мне честно, нить, кто мог ушастого убить? — с чувством, толком и расстановкой продекламировала я.
Да, не Пушкин, и даже Маяковский плакал бы, жалеючи начинающего стихоплета, но ведь от души. Рифма есть, ритм и суть тоже — так что все параметры соблюдены. Мура, кстати, прониклась и одобрительно крякнула. Меня же распирало от любопытства. Нитка — это не эльф, на диалог рассчитывать не приходится. Так как же она мне обо всем расскажет?
Как выяснилось, не расскажет, а покажет.
Сияние стало ярче, собралось в одной точке и вспыхнуло окном, напоминающим голографический экран.
Транслировали таверну, вернее, коридор, в котором мы встретили дознавателя, хозяина и служанку. Вот и сейчас из номера эльфа выпорхнула уже знакомая мне служаночка. Девушка звонко смеялась, отвечая на какие-то шутки постояльца, обещала вернуться утром, а затем прошла в сторону лестницы.
Все сходилось.
А потом я увидела ее — байкершу… нет, Берту из клана гиен. Ту самую, из зала досмотра!
Женщина улыбнулась, обнажив хищные зубы с острыми клыками, удивительно плавно, почти бесшумно скользнула к двери жертвы и постучала. Наверное, эльф подумал, что вернулась служанка, потому что открыл сразу — без промедления и вопросов. При виде гостьи на прекрасном лице отразилось понимание, а в изумрудных глазах появились обреченность и грусть.
— Ничего личного, — рыкнула гиена и втолкнула перворожденного в комнату.
Ее голос приобрел новые, еще более знакомые нотки.
И синяя нитка… При чем здесь синяя нитка?
Магия, словно умелый оператор, следовала за Бертой. Только сейчас, подумав о нити, я обратила внимание на странный наряд байкерши. На ней красовалась все та же, уже виденная мною, куртка с металлическими заклепками и загадочными символами, а вот вместо штанов женщина надела зачем-то длинную вязанную, совершенно несуразную темно-синюю юбку, которая явно выбивалась из образа и выглядела… старушечьей.
Старушечьей!
Перед мысленным взором внезапно появилась четкая картинка, а в ушах зазвучало хриплое: «Дуракам везет, девка, дурой и оставайся»…
И как я сразу-то не поняла? Альфа-самка гиен и старуха из переполненного автобуса, разбившая своей тележкой мои духи, — один и тот же человек… то есть существо. Потому что человеком нахамившая мне бабка точно не являлась.
Бандана на голове Берты очень напоминала платок, под которым розовоглазая попрошайка с Земли скрывала свои нечесаные патлы. Тяжелые берцовые ботинки на толстой подошве завершили образ — только такими можно было разбить фирменный флакон. И синяя вязанная юбка… В автобусе она ведь именно в ней щеголяла.
— Не стоило тебе переходить дорогу моему лорду, Ашерон из дома Сантьер, — насмешливо прошипела гиена в лицо эльфу. — Начинай вспоминать имена предков, что встретят тебя у врат граней.
— Какой смысл меня убивать? — холодно отозвался красавец. — Я всего лишь искал на Земле друга, и вряд ли успел узнать что-то секретное. Не проще ли связать меня магической клятвой молчания?
— Проще, — неожиданно согласилась Берта. Эльф чуть приподнял брови, явно удивляясь ее покладистости. А женщина продолжила, выбрасывая вперед руку и впечатывая в одежду эльфа — как раз напротив сердца — тонкую продолговатую пластину: — Но не лучше.
Пластина тускло замерцала, и перворожденный будто окаменел, превратившись в прекрасную статую — судя по всему, его мгновенно обездвижили.
— Вот так, — победно оскалилась гиена. — Все должно выглядеть естественно, без следов борьбы и сопротивления. Заодно и память тебе подчистим, чтобы меня в посмертии не вспомнил. На всякий случай. А то Бирк знает, что этим ищейкам таможенным в голову придет. Теперь будь хорошим мальчиком, ложись спать. Обещаю, ты обязательно найдешь своего приятеля-гоблина, и очень скоро. В ином мире.