Если ты меня простишь
Шрифт:
Как это произошло? – спросила мама.
Я упала. Просто упала, содрав колени.
Я впервые соврала маме. С раннего детства она учила меня говорить правду и только правду, и я говорила ее. Горькую, иногда ужасную, но правду. Но именно сегодня мне вдруг захотелось впервые соврать им всем.
Фотообразы главных героев:Такой я вижу Зою в молодости -
Такой я вижу Нинку -
В следующих главах буду выкладывать остальных
Часть 5.
Ира, Москва, 2015 год.
Зоя Степановна прервала историю и закрыла глаза от усталости.
— Какой кошмар, я затянула свой рассказ до третьего часа ночи, — сказала, спохватившись, Зоя Степановна. – Прости Ира.
— Ничего страшного. Мне очень интересно, — ответила я.
Удивительно, но меня и правда увлекла история. Женщина открылась для меня с новой стороны. Интересным рассказчиком, приятной и загадочной женщиной. Стало интересно, чем и кого так сильно обидела Зоя Степановна? Неужели подругу?
Утром продолжим, если ты не против, - сказала женщина тихим голосом.
Мы прошли вглубь по коридору, к самым отдаленным комнатам. Хозяйка дома выделила мне небольшую комнатку с односпальной кроватью и платяным шкафом. Я вернулась к комнате Зои Степановны, помогла ей лечь в постель и только потом вернулась в свою скромную обитель. Я легла на мягкую кровать и прикрыла глаза. Образ молодой Зои и Нины стоял перед глазами. Я сама провела все детство в небольшом поселке у бабушки и дедушки и поэтому в красках сейчас представляла загородные дачи, где так хорошо и уютно летом. Интересно, тот парень, который сбил Зою на велосипеде еще встретиться в ее жизни?
Вдруг, мне захотелось позвонить Егору, услышать его голос. Я была уверена, что в общежитии еще не спят. Нащупав мобильный в сумке, я включила его и стала набирать знакомый номер. После пятого гудка трубку сняли, но Егор не отвечал. Я слышала только дикий хохот девушек и парней. Подождав пару минут, отключилась от звонка и крепко уснула.
Утром, я специально встала пораньше, выглянула в большое окно, открывающее прекрасный вид на город и сладко потянулась. Масштабы квартиры оказались просто огромными – я никогда раньше не бывала в таких хоромах. Квартира была выдержана в одном стиле. Высокий потолок, стены цвета слоновой кости, бледные светильники в форме шаров, накрахмаленные скатерти, старая советская мебель, но довольно хорошего и качественного производства.
Я ходила на цыпочках по квартире, чтобы не разбудить Зою Степановну и касалась руками старых книг в кабинете. Труды Карла Маркса, стихи Бродкого, Вознесенского, Рождественского... Я вдыхала пыльные пожелтевшие страницы книг и представляла, как Зоя Степановна читала эти книги в недалеком прошлом. Я открыла роман «Доктор Живаго» и увидела, как на пол падает фотография, изображением вниз. Подняв ее, я увидела лицо симпатичного белокурого парня, с выразительными голубыми глазами, пушистыми светлыми ресницами и широкими скулами. Фотография была сделана для школьного альбома – на парне была белоснежная рубашка и черный галстук. Его кудри были разделены на ровный пробор посредине, а лицо озаряла едва уловимая улыбка. Правый край фотографии был вовсе оторван. Перевернув фото, я прочла короткую надпись, адресованную Зое Степановне: «Вырвал
«Муж Зои Степановны», - догадалась я и осторожно вложила фото в книгу, поставив ту на место, в самую серединку на нижнюю полку. На кухне я приготовила легкий завтрак – омлет с овощами, бутерброды и чай с молоком. Я тихонько прошла к комнате Зои Степановны и постучала.
— Да, войди, — сказала та.
Я зашла в спальню и увидела, что женщина давно уже не спит, а читает книгу лежа в постели.
— Доброе утро, — поздоровалась я. — Завтрак готов.
— Спасибо, Ирочка.
Я помогла Зое Степановне переодеться и сесть в коляску. Позавтракав, мы еще долгое время сидели на кухне, где женщина продолжила свою историю.
На следующий день мы с Ниной решили прогуляться к реке. Надев свой новый заграничный купальник, мы отправились на пляж. Обычно он был безлюдным, но не в тот день. Иногда мне кажется, что так сошлись звезды, что именно так все и должно было случится, а никак иначе. Но еще чаще хочется перенестись в прошлое и не приезжать на дачу вовсе.
Зоя, Подмосковье, 1961 год.
Когда я увидела на пляже вчерашнего сбившего меня парня, то онемела от ужаса. Он стоял на берегу реки в одних плавках и что-то выкрикивал своему другу. У меня зашумело в ушах, я больше не слышала ничего и никого вокруг. Нина что-то шептала мне на ухо, пыталась обратить мое внимание на другие менее значимые вещи. Я шла так невозмутимо и ровно, без эмоций, словно не было в моей душе того пожара.
Мы с Ниной выбрали уютное место возле дерева и постелили там свои пледы. Мне было неловко раздеваться при парнях, поэтому прямо в платье я легла на плед и продолжила слушать подругу.
Представляешь, я сказала вчера отцу, что буду поступать в театральный вуз... Ой, что было потом страшно вспоминать. Мы очень сильно с ним поссорились. Мама как могла, успокаивала две враждующие стороны, металась от меня, к отцу, от нас к детям. И мне не удалось его уговорить. В последнее время отец стал очень строгим и беспощадным, он твердит, что скоро грянут большие перемены и закрывается при этом в кабинете никого не слушая. Он ездит на какие-то тайные собрания. Только я тебе не говорила, если что, ладно? Я плакала всю ночь, Зоя. Именно поэтому я сейчас не снимаю свои очки. Ой, смотри! – она указала пальцем в сторону парней. – Это же те парни, которых мы вчера встретили.
И правда они, - невозмутимо сказала я, хотя наблюдала за ними уже минут пятнадцать.
Я долго думала, снимать ли мне платье, идти ли купаться в реке на глазах у блондина, но решила, будь что будет. Сняв свой сарафан и собрав длинные волосы в пучок, я смело направилась к берегу, сверкая своими зелеными коленками в ссадинах и ранах.
Добрый день, - сказал блондин, внимательно рассматривая меня.
Мне казалось, что кроме нас двоих на этом пляже и не было никого. Что Нина и его друг растворились где-то в воздухе, их унесло ветром и больше не существует. Сердце пульсировало, руки дрожали от страха, а я понимала, что мой интерес к нему растет с каждой секундой.