Если ты простишь
Шрифт:
И если я смогла тогда, смогу и сейчас.
В результате после двухчасовой встречи с одним из заказчиков, чей проект дизайна загородного дома отдали мне, я вышла окрылённая. Заказчик был доволен, он меня похвалил! Вот вам, Алексей Владимирович. Выкусите!
И я радовалась до тех пор, пока не позвонил Вадим.
63
Лида
Я сразу поняла по его голосу: он чем-то недоволен. И перепугалась, что с Аришкой случилась какая-то беда. Однако Вадим
— Мне нужно договориться о встрече с… — он отчего-то скрипнул зубами, — с одним человеком. Но я пока не знаю, в какой день, — всё зависит от тебя.
Я почему-то решила, что речь идёт о женщине. Почему — не знаю. Интуиция, наверное…
— Мне бы немного… поработать в выходные, — призналась я робко. — Над одним заказом. Не успеваю. Но думаю, что субботу я могу провести с Аришкой. Если хочешь, — я сглотнула, — я даже оставлю её на ночь…
— Не обязательно, — ответил Вадим быстро, и я едва сдержала стон облегчения. Значит, на ночь у мужа нет планов! — Тут по вашему с Аришкой желанию: если хотите, можете и ночь вместе провести, а утром привезёшь её обратно.
— Хорошо, я с ней поговорю.
— А… — Вадим запнулся, будто решал, спросить или нет. В итоге всё же выдохнул: — Что у тебя за заказ, над которым ты собираешься сидеть в выходные?
— Загородный дом. Большой. И заказчик хочет начать строительство сразу после Нового года, поэтому нужно сделать всё срочно.
Вадим помолчал, словно раздумывая.
— Ты давно не делала таких заказов… — произнёс осторожно и даже немного… робко, что ли? Как будто боялся обидеть меня недоверием. — Справляешься?
— Да, — я энергично закивала, словно не понимая, что он меня не видит. — Сегодня показывала заказчику первые наработки, он остался доволен. Но попросил ускориться.
— Хочешь, я посмотрю?
Я беззвучно всхлипнула, ощущая, как глаза наполняются слезами.
— Не надо. Я сама справлюсь. Правда, обещаю.
— Я тебе верю, — ответил Вадим тут же, и я внутренне сжалась — помнила, что он всегда говорил так, когда мы ещё не были мужем и женой, да и позже тоже. Это была… его привычка. Если я говорила, что справлюсь, Вадим отвечал: «Я тебе верю». И кто бы знал, как много для меня значили эти слова… всегда значили!
И тогда, и сейчас.
— Спасибо, — прошептала я и, всё-таки всхлипнув уже совсем не беззвучно, положила трубку.
.
На следующий день я приехала за Аришкой к одиннадцати, и дочка, едва покинув квартиру, тут же донесла мне:
— Папа сегодня будет встречаться с женщиной в четыре часа в ресторане «Аббат».
Я едва не упала в ближайший сугроб. Декабрь только начинался — сегодня было девятое число, — но снега уже намело по самые уши. И всё это — буквально за неделю.
— Откуда ты знаешь, Ариш?
— Слышала его разговор вчера. — Увидев мой изумлённый взгляд, Аришка захихикала. — Нет, мам, я не подслушивала, случайно услышала, честно.
— Ну… — Я не знала, что сказать. — Наверное, это заказчица…
— Не знаю, — Аришка поджала губы. — Папа с заказчицами в ресторане не встречается. Он мне сам говорил. А если встречается, то не в одиночестве, а в компании с коллегами.
— Может, там кто-то ещё будет.
— Не знаю, — повторила Аришка, и я услышала в её голосе тревогу. — Но давай посмотрим?
— Посмотрим? — глупо повторила я, не понимая, о чём она. — Как?
— Я гуглила: в этом ресторане стеклянные стены. Ну, которые наружу выходят. Сидишь как в аквариуме. Даже заходить туда не придётся! Давай их подкараулим, а, мам?
— Ариш… — Я пыталась быть разумным и взрослым человеком. — Что это даст? Подумай. Ничего ведь не…
— Это даст очень многое! — возразила мне моя маленькая, но решительная дочь. — Мне эта тётенька уже по голосу не понравилась. И если у папы с ней шуры-муры, я сразу скажу, что против!
— Ариш…
— Ну мам! Пожалуйста! Просто посмотрим — и уйдём. Там рядом с этим рестораном скалодром есть…
Скалодромы были Аришкиной страстной любовью — и я сдалась.
Хотя, наверное, не стоило соглашаться. Я ведь понимала, что мне в любом случае будет больно.
64
Лида
Слово «больно» подходило, но недостаточно.
Когда мы с Аришкой, приехав к назначенному времени к ресторану «Аббат», стояли на противоположном конце улицы и наблюдали за Вадимом и какой-то женщиной, что сидели за столиком и мирно беседовали, я… умирала.
Это была не боль, да. Просто смерть.
Мне казалось, что я растворяюсь в вечности. В этом вечере, морозном и свежем, в ледяном воздухе декабря, в синем бархате неба. И нет меня больше, нет. Всё остальное — есть, а меня — нет.
Только отчаяние, бесконечное отчаяние сжимало сердце, которое продолжало биться — вопреки всему…
— Мам! Мам! — зашипели рядом, дёргая меня за рукав куртки. — Очнись! Ма-а-ам!
Я опустила взгляд.
Аришка, бледная и насупленная, смотрела на меня с тревогой.
— Пойдём, — она сильнее ухватила меня за рукав и потянула в сторону. — Пойдём отсюда скорее!
Я молча последовала за дочкой, а Арина продолжала говорить — серьёзно и решительно, совсем как взрослая:
— Мам, эта женщина папе совсем не нравится! Совсем-совсем! Даже наоборот, ему хочется поскорее от неё отделаться. Это же видно!
— Да, — пробормотала я слабым голосом, ощущая, что дышать стало немного легче. — Да, наверное…
— Ма-а-ам! — Аришка остановилась — мы как раз прошли ресторан и теперь стояли возле входа в какой-то магазин сувениров. — Ты… прости меня! Я не ожидала, что ты так отреагируешь! Я…