Если враг не сдается

Нестеров Михаил Петрович

То коснулось и Зии Могуева, Казбека Халидова, Руслана Беноева, Фатимы Джабраиловой и Эльвиры Мусаевой, которые поджидали поезд на Безымянке — Кировский район Самары. Могуев и Халидов ехали до Заливной, Беноев и две чеченки — до Немчанки.

Следующая остановка в Кинеле, где к ним должны присоединиться Аслан Черкесов и Лиля Газманова. Эти двое приобрели билеты в восьмой плацкартный вагон.

Адлан Магомедов действовал грамотно: всей смуглой чеченской толпой, как верно подметил Червиченко, садиться в поезд было опасно. Равно как и выходить на одной станции и из одного вагона. Магомедов, «прислушиваясь умных людей», разбил свою группу, состоящую из семнадцати человек, и был уверен, что ни один не вызвал подозрений ни у пассажиров,

ни у нарядов милиции, дежуривших на вокзалах и станциях.

18

В воинскую часть машины (за пару минут до ворот черная «Волга» с Артемовым оказалась впереди) въехали под открытый шлагбаум, как в Боровицкие ворота. Дежурный офицер вытянулся до хруста в искривленном позвоночнике и, казалось, добавлял света своими звездами на погонах. «Черт... как хорошо быть генералом...» — всплыли в голове Артемова строки из полузабытой песни. Генералом ему, конечно же, быть, но желательно бы побыстрее. Чтобы без некоторого стеснения, как в этот раз, затягивать пояс на черном кожаном плаще. Может, оттого пришли такие мысли, что до некоторой степени обрыдла полевая форма, в которую он облачался, будучи в «горячих точках», и гражданский «аквариумный» прикид: идеально отутюженные брюки и безупречно сидящий на нем пиджак. Идеально и безупречно. Всё это жало, как новые ботинки. Хотелось «настоящей» генеральской работы. Наконец последний вывод: устал от командировок: то в один военный округ бросят, то с другой. С небольшими перерывами скитается шесть лет. Хотелось малости — стабильности. Опять же — генеральской. Всё, зациклился.

«Волга» закончила свой «парадный» ход по части напротив штаба — двухэтажного кирпичного здания, топорщившегося с правого торца путаницей лестниц пожарного выхода. «Концерт продолжается», — как-то равнодушно подумал полковник, выходя из машины и первым делом замечая вытянувшиеся физиономии первых лиц учебного центра: водитель не удосужился ни выключить музыку, ни даже убавить громкость: «Нальем в бокалы вина и выпьем всё до дна...» Артемов легко угадал мысли командира части и начальника штаба, вышедших встретить высокую комиссию: «Не навеселе ли приехали? Тогда нам точно несдобровать...»

Под такой «марш» (сейчас в машине гремел старый хит Мазая «Давай сбежим»), звучавший весьма лирично, но громко, Артемов еще ни разу не принимал доклады. Голос дежурного по части (а не начальника штаба подполковника Евгения Коваля или командира части полковника Кондратова) чередовался с голосом Мазая из «Морального кодекса», и получалась какая-то ерунда:

— Товарищ полковник... «На сердце так светло, когда со мною ты...» Никаких происшествий не произошло... «В этот день снежный обниму тебя нежно...» Дежурный по части капитан Ерошенко... «Устал — отдохни...»

Артемов к концу не принимал доклад, а натурально отдувался. Еще чуть-чуть, и он бы прервал дежурного капитана неприличным смехом. И тогда под предлогом проверки давления его препроводят в санчасть и втихаря возьмут пробу на алкоголь.

Смех прошел как-то сам собой, с губ Артемова весенней бабочкой слетела улыбка. Он шагнул к офицеру, развернувшемуся к нему вполоборота, пожал ему руку, затем познакомился с руководителями учебного центра.

Никто из них не играл, ролей друг друга не преувеличивал и не преуменьшал. Командир части Сергей Кондратов и полковник Артемов — одного звания. Только второй принадлежал к элите; бравировал ли сим фактом — вопрос другой. Пока же командир части (не Московского военного округа, а значит, провинциал, шепнувший начальнику штаба Ковалю: «Начальство подобралось к нашим задницам в кожаных презервативах») не догадывался об истинной миссии Артемова и его оперативной команды; офицеры ГРУ к этому времени покидали свои места в машине и как бы рассредоточивались на небольшом плацу возле штаба центра, беря в кольцо командира части и начальника штаба. Похоже на арест.

Командир части Сергей Кондратов загодя приказал подготовить

и предоставить в его распоряжение всю документацию, касающуюся мероприятий, связанных с выполнением приказа начальника Генерального штаба «о создании отдельного экспериментального подразделения спецназа, способного создавать на территории противника активно действующий фронт». Что сделано, что подготовлено, что планируется провести в обозримом будущем. По большому счету совесть командира части была чиста, как страница новенькой тетради. На самом же деле она была похожа на выдранную страницу из дневника двоечника. Была ли в том вина самого командира учебного центра?..

Именно на этот вопрос он и пытался дать ответ. Пока что себе.

Вообще же идея начальника Генштаба была не нова. Так, в приказе по агентурной разведке № 001 наркома обороны СССР за 1945 год «требовалось по мере приближения к территории Германии усилить разведывательно-диверсионную деятельность и увеличить число забрасываемых в тыл противника разведгрупп» [7] .

Оперативное совещание проходило в кабинете командира части. Стены оклеены новенькими под дуб обоями, плотные гардины не пропускали уличного света, столы стандартные: те, что примыкали к столу командира, были длинными и на пару-тройку сантиметров ниже.

7

Колпакиди А., Прохоров Д. «Империя ГРУ».

Со стороны учебного центра в оперативке принимали участие: командир части полковник Кондратов, начальник штаба подполковник Коваль, помощник начальника штаба полка (части) по разведке подполковник Ерошенко, зам по воспитательной работе майор Мытник, начальник особого отдела штаба майор Тимашев и начальник строевой части Алексей Сидоркин. Даже не были приглашены командиры обоих батальонов. Что поначалу удивило местных офицеров. Но только поначалу.

«Моль».

Это название и стало оперативным именем искомого лица.

— Вы уверены, товарищ полковник? — нарушил затянувшееся молчание начальник штаба.

Артемов и на нем испытал свой проницательный взор. В частности, просканировал подполковника Коваля всё на тот же надоедливый вопрос: чувствует ли тот вину на себе, на своем, несомненно, важнейшем аппарате? Попытается ли он продемонстрировать перед высоким штабистом естественное поведение собаки, попавшей под брызги проезжающей мимо машины? Станет ли он отряхиваться?

— Уверен ли я на сто процентов, это вы хотели спросить? — Артемов тщательно затушил в пепельнице сигарету. — Как я могу быть на сто процентов уверенным, Евгений Петрович? Для того и приехал. Для этого мы сейчас же и начнем определять круг лиц, в ряды которых могла затесаться «моль». У вас есть свои соображения по этому поводу?

У начальника штаба соображений не было, он, видимо, еще не оправился от удара. Потому перевел взгляд на майора из особого отдела. Василий Тимашев был моложе, удары держал лучше, зону ответственности — меньше (снова несправедливые по отношению к местным офицерам мысли полковника Артемова).

— Во-первых, товарищ полковник, я бы исключил рядовой состав.

— Почему? — поинтересовался Артемов, хотя ответ знал: он сам не раз и не два мусолил его в своей голове. — Хотите сказать, что рядовой диверсант не способен нанести ощутимый удар в ВАШЕМ тылу? — акцентировал он. — Разве не рядовые несут караульную службу на секретных объектах, коих в вашем центре несколько? Например, склад артвооружения. Или склад со спецсредствами. Или просто расстрелять спящих «товарищей». Убить офицера старшего состава для него не работа? В конце концов просто информация: расположение объектов учебного центра спецназа, включая штаб, склады, казармы, расписание обычной и караульной службы, работа КПП. На последний пункт обратите особое внимание, майор. Хотя я перечислил далеко не всё.