Если враг не сдается
Шрифт:
— Пусть срочно соединится с полковником Ляшниковым.
Желтоватая трубка легла на место. Игорь Багерский убил сержанта Литвинова... За что? А вот вопрос — мог или не мог убить Батерский — подсознательно не всплыл. Скорее всего — мог. И где? В поезде «Орск — Москва»?
«Налицо ухудшение морально-психологического климата в среде офицеров. Многие дискредитировали себя пьянством, халатным отношением к службе, казнокрадством».
Это из того же доклада о результатах проверки стрелковой части. Если уж офицеры себя так ведут, то что спрашивать с их подчиненных.
На период проверки более 30 военнослужащих совершили
Вот сейчас она не казалась Ляшникову «истеричной бабой». Впору пожалеть ее. Но если жалеть всех, включая призывников, то год на такой работе должен идти за сто.
И всё-таки жаль ее.
Интересно и другое: знает она, что натворил ее отпрыск? Если вспомнить ее нервные руки, бегающий взгляд, надрывный голос, то можно ответить положительно. А впрочем, надорвалась она давно. И кто знает, возможно, пожалела о том, что уберегла сына от осеннего призыва, но не сумела оградить от весеннего. Глядишь, попал бы в другую часть, не угодил в Чечню, избежал плена...
Сказка про белого бычка.
С другой стороны, посмотришь на такие вещи и поверишь в судьбу. А что, разве в случае с Батерским это не судьба?
Телефонный звонок прервал неспокойные мысли военкома.
Голос Павлова на том конце провода показался полковнику насмешливым — но не оригинальным по содержанию, капитан милиции повторился:
— Привет, Гена! Что за проблемы жить не дают?
«Да вот долбоклюй один в дерьмо вмазался».
— Слушай, Сергей, у тебя есть возможность покопаться в оперативных сводках?
— А что?
— Может, натолкнешься на неопознанный труп... — Ляшников глянул на радиограмму и далее добавил по тексту: — «...неопознанного трупа молодого человека примерно 20 лет. Особых примет нет. Рост метр восемьдесят, телосложение нормальное, волосы короткие, светлые».
— Это что, связано с Батерским?
— Пока не знаю... — Пауза. — Надеяться или отчаиваться. Узнаешь?
— Думаю, да. А ты позвони в районное управление...
— Пока не хочу рисоваться, — перебил Ляшников участкового. — У нас с тобой разные начальники. Получу указание — соединюсь.
Ответ от капитана Павлова пришел через десять минут. Он диктовал, а военком торопливо записывал...
Руководителю оперативно-следственной группы
ГРУ Генштаба полковнику
АРТЕМОВУ М. В.
Секретно
48/Р-246
14 апреля 2003 г.
ЛЯШНИКОВ
На ваш запрос отвечаю следующее. 4 апреля 2003 г. в 00.25 в гаражном массиве, расположенном на углу улиц Советской Армии и Дыбенко, нарядом отдела внутренних дел Советского р-на г. Самары был обнаружен труп мужчины лет двадцати-двадцати пяти без одежды. Рядом с трупом был обнаружен нож
Военком военного комиссариата
Железнодорожного р-на г. Самары
полковник ЛЯШНИКОВ Г. А.
36
— ...Откуда ты знаешь, где база? — услышал Батерский голос Батыя. Снайпер с превосходством оглядел Рахманова и хмыкнул:
— Я, брат, много знаю. Я еще до заброски группы Седова это знал. Упырь дал мне полный расклад — что, где, когда. Санчес, например, нашел следы двух разведчиков, которые наверняка ушли обустраивать базу номер три: подземное укрытие с входом через погреб, отметка 40. Четыре года назад, кажется, точно не помню, Упырь лично строил ее.
Батерский в очередной раз оглянулся. Эта рощица, куда он завел Батыя, лежала в стороне от грунтовки, а значит, и от наиболее вероятного пути двух разведчиков, которые отправились обустраивать «тройку» — третью базу, в этом вопросе Батерский определился окончательно. Сомневался лишь в сроках: как долго они задержатся на базе? Они могли появиться с минуты на минуту; но, стараниями Батерского, их путь также лежал в стороне от лагеря, где остались восемь бойцов и «статист» Шаров, который, быть может, вот сейчас презрительно усмехался над ошибкой командира группы, уведшего своих подопечных намного южнее основной базы. А если работы на «тройке» затянутся?.. Когда ждать эту пару разведчиков, под утро?.. Интересно, кого отправил на отметку 40 Упырь? Хорошо бы латыша. А кто пошел с ним — уже не важно.
Глаза Батерского сузились. Две полоски в оранжевом закате казались смотровыми щелями горевшего изнутри танка. "Мне плевать, сколько «соплей» на твоих погонах, из Москвы ты или из междужопья. Если я тебе скажу нырять, ты будешь спрашивать, «на какую глубину». Так, что еще сказала эта тварь? Что я попал в команду по щучьему веленью? Что он намерен покопаться в моей жизни?.. Если есть бог на свете, — а он есть, был уверен Батерский, — он даст шанс еще раз заглянуть в голубые глаза «латышского стрелка».
Батерский поднял с земли тонкую сухую веточку, вынул нож, на широком лезвии которого отразился неугасающий, словно застывший в напряжении, пламенеющий закат, и несколькими быстрыми касаниями заточил ее, как спичку. Сунув ее в рот, он некоторое время не сводил с Михаила Рахманова своего уже остывшего взгляда.
— Я тут много лишнего наговорил, — сказал он вставая. — Не рассказывай никому — в первую очередь влетит Седову.
Батый, стоявший в шаге от сержанта, отвернулся. В его груди зародилось необоримое желание плюнуть в морду командиру отряда, этому искусному актеру, который провел не только команду, но и капитана Шарова. И его, Батыя, водил по лесу, как глупого щенка. Видно, он никогда не слышал таких слов, как «товарищ» и «команда». На резкое движение сержанта, которое Рахманов уловил краем глаза, он успел лишь слегка повернуть голову.