Если завтра война
Шрифт:
– Слушай, Жень, а как платить за это всё? Сколько оно стоит?
– Да не волнуйтесь вы, Михаил Ильич, контора за всё платит. У нас тут правда безналичный расчёт, но всё же лучше, чем просто обмен товара на товар. И, кстати, нужно вам ещё обувь купить.
Вместо денег Степанов протянул продавцу маленькую цветной прямоугольник с тёмной полосой на одной стороне. Кассир провел прямоугольник через щель в кассовом аппарате, больше всего похожим на уже знакомые Кошкину компьютеры.
– Надо немного подождать - сказала она
Минуты через две касса выдала
– Распишитесь вот здесь - кассир поставила галочку над прерывистой чертой. Степанов расписался.
– Всё, можно забирать - он кивнул на акуратно сложенные продавцом вещи
Для покупки обуви пришлось всё-таки ехать через Рымарскую. И Кошкин увидел так расхваливаемый Степановым театр оперы и балета и Зеркальную Струю.
– С этим театром недавно история приключилась. Фонтаны, которые перед ним расположены, недавно реконструировали, но во время работ просчитались, и когда струя воды била из одного края бассейна в другой, то напор получился слишком сильным и все находящиеся возле фонтана были мокрыми. С тех пор на полную мощность их не включают.
Туфли купили в каком-то небольшом магазине, состоящим из всего из одного зала но, тем не менее, ассортимент предлагаемого товара там был большим. Вообще Кошкина удивляла такое разнообразие в разных моделях одежды и обуви. В СССР с этим делом обстояло гораздо хуже.
Наконец, когда с покупками было закончено, Степанов сказал, что теперь можно ехать к нему домой. Как оказалось, он жил на Салтовке - районе города, которого в 1940 году просто не было. Путь туда пролегал через улицу Пушкинскую, тоже знакомую Кошкину, особенно в её начале. Затем путь пошёл уже через незнакомые места. Через 20 минут машина остановилась во дворе 9-этажного дома.
– Вот мы и приехали. Пойдёмте, нас уже ждут, - сказал Степанов, выходя из автомобиля.
Двор произвёл на Кошкина двойственное впечатление - с одной стороны в нём росло много деревьев и была детская площадка, с другой стороны всё это выглядело несколько заброшенным.
В подъезде было оборудовано место для дежурного, и там сидела довольно бойкая пенсионерка, внимательно посмотревшая на вошедших Кошкина и Степанова.
– Здрасьте, Антонина Степановна.
– Здравствуй, Женя. Это к тебе гости?
– Ко мне, ко мне.
– Проходите, только лифт опять не работает. Придётся вам пешком подыматься.
– Спасибо, что предупредили, - завершил диалог с не в меру любопытной дежурной Степанов.
– Что ж, придётся нам на седьмой этаж пешком идти, - сказал Степанов Кошкину, - пойдём.
Лестница в подъезде ничем особым от привычных Кошкину лестниц не отличалась. Разве что к привычным нецензурным надписям на стенах написанным на великом и могучем присоединялись непонятные надписи на иностранных языках и другие, написанные хоть и на русском но, тем не менее, имеющие непонятный для Кошкина смысл.
Поднявшись на нужный этаж, Степанов позвонил в звонок, находящийся рядом с непривычной для жителя 40-х годов массивной железной дверью в тамбур. Открыла симпатичная девушка лет 25-27,
Степанов жил в двухкомнатной квартире с раздельным санузлом, коридором, довольно большой кухней и двумя балконами. Причём, как он рассказал Кошкину, его квартира отнюдь не считалась хоромами. Хотя, конечно 2 телевизора на кухне и в зале, холодильный аппарат, стены с обоями, линолеум на полу, стиральная машина в ванной - всё это по меркам СССР было роскошью.
Стол накрыли в большой комнате игравшей по совместительству роль зала и спальни хозяев квартиры. Степанов достал бутылку вина произведенного в будущем - водку он не предлагал из-за недавней болезни Михаила Ильича. Правда сам выпил только одну рюмку, мотивируя тем, что он за рулём и ему ещё отвозить Кошкина обратно в санаторий. Поэтому пить вино Кошкину пришлось вместе с Ирой, ну а Маша, ввиду своего возраста, пила исключительно газировку.
Понравилось Кошкину развлечение под нерусским названием "караоке", когда на экране телевизора в такт музыке появлялись слова песни, правда, он резонно заметил, что пение под настоящую живую музыку, исполняемую гармонистом, гораздо лучше, чем эта электронная.
Закончили уже вечером, когда Степанов повёз уставшего Михаила Ильича обратно в санаторий.
Весь следующий день Михаил Ильич провёл за работой, несмотря на то, что это было воскресенье. Нужно было описать все трудности, с которыми столкнулся 183 завод во время освоения Т-34. Понятно, что один человек, тем более только что выздоровевший, не в состоянии сделать это, но и сидеть, сложа руки, не стоило. Да и Кошкину предстоял доклад на эту тему.
А в понедельник за Михаилом Ильичом заехал Степанов и сказал собираться - пришло время ехать в город.
Уже когда Кошкин сидел в машине, Степанов дал ему новенький сотовый телефон, и коробку с зарядным устройством.
– Михаил Ильич, моим руководством было принято решение предоставить вам личный телефон, для того, чтобы у вас была возможность напрямую связаться со мной. Инструкция по эксплуатации в коробке. В память sim-карты уже введён мой номер и номер Кожухова.
– Спасибо большое, попробую разобраться.
– Не волнуйтесь, разберётесь. Мы вам специально подыскали такую модель телефона, чтобы вам проще было её освоить.
Кошкин осмотрел телефон - та же самая надпись Nokia сверху, правда в отличие от как-то виденного телефона Степанова, изображение на экране было чёрно-белым, да и сам экран был значительно меньше, чем у Степанова.
– Видите зелёную кнопку с зелёной телефонной трубкой - это кнопка для набора номера. Красная кнопка служит для завершения разговора или выхода из меню. Да что я вам рассказываю, если вы с компьютером разобрались, то с телефоном уж точно разберётесь, - объяснял Степанов, - вот сейчас зайдите в меню и выберите телефонную книгу. Так, теперь выберите меня и нажмите на кнопку вызова.