Эсперанса
Шрифт:
Халидон обернулся и нерешительно посмотрел на дома. Не так далеко, между их крышами виднелись деревья парка. В его середине располагался небольшой пруд, а в пруду летом росли кувшинки. Как-то раз, гуляя, Халидон с Капитаном зашли в парк и сели отдохнуть на скамейке на берегу. Тогда Капитан рассказал, что приходит сюда, если расстроен или чтобы поразмыслить над чем-то. На скамейке в парке хорошо думается, говорил он, и Халидон это запомнил. Халидон помнил почти все, что говорил Капитан с тех самых пор, как они познакомились. Не запоминал ничего специально, просто помнил.
С моря тянулись тонкие облака, луна превратилась
Халидон застегнул куртку на горле и покатил обратно со взгорка.
Ворота парка были открыты, Халидон заехал в него по грунтовой дорожке. Фонари здесь стояли далеко друг от друга, и под деревьями царила плотная темнота. Там и сям шуршали кусты, и, проезжая, Халидон боролся со страхом. Этого еще не хватало – бояться темени. Пруд был там же, где и всегда, – на лужайке, тихий и бездонный. Халидон поставил велосипед под деревом и свернул на тропинку у самой кромки воды. Он быстро пошел по ней, несколько раз споткнувшись о корни и камни. Тропинка упиралась в большую ветлу, раскинувшую над водой голые ветви. Там же была скамейка. Халидон приблизился к ней почти бегом. И внезапно остановился.
Скамейка была пуста. Капитана на ней не было.
Издалека доносился городской шум. Халидон стоял под ветлой. Мимо проплыла стая уток, пробивая бороздку в тонкой и почти невидимой ледяной корке. Утки плыли кучкой, словно защищая друг друга от темноты. Неожиданно парк показался совсем немым и невероятно большим.
Когда утки исчезли в камышах на другом берегу, Халидон сунул руки в карманы и побрел назад. Но не сделал и нескольких шагов, как остановился и обернулся.
Он кое-что услышал.
Тихий звук, похожий на чмоканье или вздох. Он исходил от скамейки.
Халидон постоял в нерешительности, потом осторожно двинулся назад. И только приблизившись к скамейке, он что-то увидел на ней. Лежавшую маленькую собачку – с кривыми лапками и хвостом, прижатым к спинке скамейки. Какие-то беспокойные сны заставили ее чихнуть.
Собачка открыла глаза, увидела Халидона и взвизгнула. Халидон попятился, а собачка, выгнув спинку, вскочила. В одно мгновение она спрыгнула со скамейки и исчезла под деревьями. А на скамейке осталась большая кепка.
Что-то в груди Халидона дрогнуло. Он взял кепку и оглядел ее в лунном свете. Та самая коричневая кепка с черным козырьком и зеленой шелковой подкладкой. На внутренней ленте ничего написано не было, но Халидон знал, чья она. Он стоял рядом, когда Капитан покупал ее.
Капитан часто покупал кепки. А потом они у него пропадали. Нередко он дарил их тем, кому они нравились. То есть, как считал Халидон, поступал глупо. Капитану и так не хватало денег.
По ветвям дерева пробежал ночной ветерок. Халидон сел на скамейку и уткнулся локтями в колени. Кепку он по-прежнему держал перед собой. Вид у нее был какой-то трагический. Халидон расстроился и засунул кепку в карман.
Тут что-то зашуршало в кустах. Халидон обернулся и всмотрелся во тьму.
В
– Нехорошо пугать!
Глава четвертая. Собачка из кепки
Под ветлой сидела собачка: это она спала в кепке Капитана. Еще одна бродяжка, каких полно в городе. Она с опаской глядела на Халидона и, когда Халидон взглянул на нее, осторожно подошла к скамейке. Собачка часто моргала глазами – видимо, набираясь храбрости.
– Нехорошо пугать, – повторила она. – И нехорошо брать чужие шапки.
– Это не шапка, – хмуро ответил Халидон. – Это кепка. И, между прочим, она не твоя.
Собачка вышла из тени и села на пятно вытоптанной травы у ног Халидона.
– Кепка? – задумчиво протянула она. – Значит, кепка. Понимаешь ли, в кепке очень удобно спать. Куда лучше, чем в шапочках. Была у меня одно время шапочка. Красная с белыми звездочками. И еще с помпончиком. Хотя он потерялся.
Не обращая внимания на собачку, Халидон встал и пошел обратно по поросшей сорняками тропе вдоль пруда. Он не любил бездомных собак. Они попрошайничали. Стоило проявить к ним интерес, как они тут же требовали чего-нибудь. И человека, который им что-нибудь давал, уже не оставляли в покое. Это Халидон усвоил за годы странствий. Он всегда носил с собой палку, чтобы избавляться от назойливых городских собак. Некоторые из них даже пытались красть у него еду, пока он спал.
Халидон не думал, что собачка пойдет за ним, но, споткнувшись о кочку, услышал чуть ли не под ногами голосок:
– Прыг-скок! Вот ведь как получается. Может, лучше я пойду впереди и буду показывать дорогу? У меня, понимаешь ли, отличное зрение.
– Смотрела бы за собой, – неприветливо пробормотал Халидон, но, когда он выбрался на дорожку, собачка по-прежнему шла за ним.
– Куда это ты направляешься? – спросила она и, поравнявшись, побежала рядом.
Халидон не отвечал. Это была лучшая тактика, чтобы избавляться от бездомных собак. Если они не получали своего в одном месте, то быстро сдавались и пытали счастья в другом.
Но собачка не унималась. Она бодро бежала рядом, задрав хвост, и болтала с ним, как со старым знакомым:
– Боже мой, как ты меня напугал. Знаешь, что я подумала? Что это был не ты, а Хромой! Тот самый, который отлавливает собак. Ну вот, настал мой последний час, подумала я. Вот почему я испугалась. А вообще-то я не такая уж боязливая. Я, в общем-то, страшно храбрая. И из меня получилась бы отличная сторожевая собака. Тебе она не нужна? Я, может, не такая большая, но могу быть очень опасной. И еще я мало ем. И содержать меня дешево…
Халидон остановился.
– Я не собираюсь тебя кормить, – сказал он. – Или брать домой. Так что оставь меня в покое!
Собачка наклонила голову. Она, казалось, обиделась.
– Что ты злишься? Мы ведь с тобой… совсем было подружились. Ты сердишься из-за шапки? А ведь это я нашла ее. И ни у кого не крала. Кстати, чем это так вкусно пахнет?
Собака принюхалась и с вожделением взглянула на карман куртки Халидона, в котором лежали булочки.
– Пошла вон! – прошипел Халидон. – Пошла!