Есть ли жизнь после льда?
Шрифт:
Но, несмотря на все мучения, я вышла с медицинского центра со счастливой улыбкой на губах! Потому что мой лечащий врач разрешил мне легкие физические нагрузки. Конечно, это не полноценные тренировки, но лучше, чем ничего. Я была такая окрыленная, будто мне разрешили уже выйти на лёд. Но об этом речи пока не шло.
Я влетела на крыльях счастья домой, совсем позабыв о событиях школе. Встретил меня папа с нечитаемым выражением на лице.
— Привет, пап, — кинулась я в объятия к отцу, ещё не понимая, что меня ждёт серьезный разговор.
Он замешкался, но обнял в ответ.
— Пришла? —
По маминому выражению лица я поняла, что что-то случилось, а потом и вспомнила о своей небольшой шалости в школе. Но все равно вихрем пронеслась мимо отца, сжала маму в объятиях и чмокнула в щеку. Мама опешила сначала, но потом улыбнулась, хоть и пыталась держать строгое выражение на лице.
— Голодная? Пойдём на кухню, — вздохнула мама.
Не ругают — уже хорошо, наверное, но странно. Почему? Я думала, они в ярости будут. Мама налила мне обычный суп с вермишелью, а я была такой голодной, что накинулась на него, будто два дня не ела. Он мне показался божественно вкусным! Родители переглядывались, но молчали, ждали пока я все съем.
— Спасибо. Очень вкусно, — пробубнила я, наливая себе чай.
Родители сидели уже с кружками чая, выжидая время, чтобы начать разговор. На душе было так хорошо, что я непроизвольно улыбалась.
— Теперь рассказывай, — начала мама, — мне позвонили со школы, попросили прийти завтра.
Я пожала плечами.
— Я невиновата, — решила поставить все точки над «и» я сразу, — но меня такой сделали.
— Ну-ну, — усмехнулся отец.
Только сейчас я заметила, что его, кажется, веселит вся эта ситуация в отличие от мамы.
— Да ничего такого не произошло. Один мальчик, которого я не знаю, кинул пирожок в мою одноклассницу, обозвал ее, а я кинула в ответ в него… ну и понеслось. На меня пальцем показали, что я якобы я первая начала кидаться едой, а я на самом-то деле просто заступилась за одноклассницу. Потом заставили убираться в столовой, но я не стала. И не жалею. Я там не одна участвовала, половина школы точно, или всех или никого наказывать нужно, а не искать козла отпущения.
Папа хмыкнул. Его любимое правило было такое с самого моего раннего детства: если никто не сознался в содеянной шалости из сестер, то всех помиловать или всех наказать. Обычно он нас отпускал, не наказывая никого. Но мы никогда не выдавали друг друга. Негласное такое правило, хотя чаще всех проказничала Лика, но прикрывали всегда и ее.
— Да уж. Никогда не думала, что меня будут в школу из-за тебя вызывать, — вздохнула мама.
— Это потому что я спортсменкой была, а сейчас я обычный подросток, как вы и хотели, — сделала я акцент на последних словах, усмехнувшись.
— То есть ты специально это все учудила? — вспыхнула мама. — Нет. Правда, случайно. Просто говорю, что думаю. Кстати, мне разрешили на тренировки ходить. Без нагрузки, — непроизвольно расплылась я в улыбке.
Папа снова хмыкнул, а мама насупилась.
— Ты не исправима, — рассмеялся папа, не выдержав, — но где тренироваться будешь? К тренеру твоему мы больше не пойдем.
Я с благодарностью посмотрела на него. Он понял меня с первого раза на счет тренера,
— Сама начну, — бодро отозвалась я.
— Нет! Нам грамотный специалист нужен, — ответила мама, — или хотя бы тот, кто тебя остановить сможет. Ты же себя угробишь. Будешь до седьмого пота работать и снова травмируешься.
Сейчас было бессмысленно искать нового тренера. Мне нужна операция, а там… был тренер, к которому я бы хотела попасть, но не знаю, возьмется ли он за возрастную спортсменку, да ещё и травмированную. Но меня радовало то, что родители понимали, что без спорта я не смогу жить. Руки, ноги, да вообще все тело «чесалось» уже, мечтая выйти на каток.
— Попрошу учителя физкультуры вечером меня пускать в зал. В школе вроде танцевальный класс есть, узнаю, когда окно есть, — внезапно пришла ко мне идея, — может, согласится за мной приглядывать. Да и мне пока можно только разминаться немного, может, танцевать попробую.
— Ладно, — согласилась мама, — но в школу завтра все равно вместе идти. Извиняться придется, — многозначительно на меня посмотрела мама, — да и с учителем я сама заодно поговорю.
— Да-да, — быстро согласилась я, — пап, а что на счет операции? — робко поинтересовалась я.
Обращалась я непосредственно к отцу, потому именно он обычно сдавался первый. Мне нужна его поддержка, а там и маму уговорим.
— Сашка, давай с ногой разберёмся сначала, а там посмотрим, — уверенно произнес папа.
Сердце мое радостно подпрыгнуло! Это не отказ — уже половина победы. Мама недовольно что-то буркнула.
— Спасибо, — прильнула я к отцу и поцеловала в щеку, — мам, спасибо за ужин.
Я упорхнула в свою комнату, окрыленная возможностью вернуться к тренировкам. Я хотела сделать домашнее задание сначала, но почему-то рвения, как раньше, к учебе не было. Счастье просто разрасталось с какой-то невероятной скоростью, хотя, по сути, еще ничего не изменилось.
Я легла на пол, а потом незаметно для себя начала медленно разминаться. Было так здорово снова ощущать все мышцы своего тела. Я оживала. Будто блок и страх, который овладел мной после приговора врачей, падали с плеч, хоть мне ещё все равно было боязно. Обычно меня не страшили трудности, я не боялась травм, но сейчас я каждое движение делала аккуратнее в миллион раз. Пятнадцати минут мне хватило с лихвой. Обидно, конечно, остаться одной, когда где-то есть куча специалистов, только не для поломанных спортсменов, как я. Но вопреки всему я встану на коньки.
После душа я все же заставила себя сесть за уроки. Но перед этим поставила свой севший телефон на зарядку. Я что-то читала, но ничего не запоминала, потому что мои мысли ушли «гулять». Я думала о Святославе Сергеевиче. О том, согласится ли он за мной приглядывать. Если нет, то можно пойти в тренажёрный зал, который находиться недалеко от дома. Там тоже есть тренеры, пусть и посредственные.
Я плюнула читать, понимая, что это бесполезно. Взялась за решения задач по алгебре и геометрии, потому что там нужно было думать, а значит, меня это отвлечет. Когда пыталась решить задачу по геометрии, телефон ожил, и посыпались уведомления.