Есть ли жизнь после отбора?
Шрифт:
После чего нам пришлось вернуться вниз, где я позволила части золота просыпаться на пол. Этого хватит на полгода, а там… Там видно будет.
– Я думал, вы добрее, – бросил на прощание управляющий. – Вы ведь поняли, что…
– Мой отец думал, что вы честнее, – отбрила я. – Вы ведь поняли, что предали его? Мы готовы спрятать вас, но… Придется заплатить. И не золотом.
Обменявшись этими не слишком приятными словами, мы разошлись.
Понимала ли я, что его могут убить за утраченное золото? Да. Хотела
Хотя надо признать, провернутая афера немного тревожила меня. Если бы дело касалось только меня, я бы не ответила подлостью на подлость. Но речь идет о целом баронстве. Баронстве, которое уже несколько лет выживает само по себе.
– Все хорошо? – Митар покосился на меня.
– Смотри, – вместо ответа я указала на ясное небо.
Небо, в котором парил сокол с яркой белой лентой, повязанной на лапу.
– Официальная почта.
– Белый, – цокнул Митар, – не нам.
Сокол исчез, приземлившись на одну из специальных жердочек на крыше банка. У нас в замке были точно такие же.
Вздохнув, я пожала плечами:
– Что ж, мне все равно нужно было найти Тарлиону. Заодно проверю, не прислали ли что-то и в замок.
Сегодня сила слушалась идеально, а потому я рискнула открыть портал к замку. Точнее, на одну из многочисленных башен. Чтобы сразу проверить соколиную почту.
– Одна пойду, – сказала я Митару и, попрощавшись с бойцами, прошла сквозь портал.
Я оказалась права: сокол с лентой в цветах баронства уже отдыхал на одной из жердочек. Наполнив птичью поилку водой, я вытащила из старого схрона сверток с сырым мясом. Магия не позволяла ему испортиться вот уже третий или четвертый год.
Оставив птицу отдыхать, я убрала крошечный свиток в мелкий кармашек. Увы, птичья почта сильно проигрывает всем ее магическим аналогам, но… Но зато птицы с «лентой намерения» проходят все магические кордоны.
«Интересно, сколько магических вестников разбилось о наши щиты?» – задумалась я и, осторожно обходя затянутую в чехлы мебель, пошла к главной лестнице.
Высокий голос леди Тарлионы был слышен на весь холл:
– Не понимаю, сколько мы можем ждать!
– Если чемоданы уже собраны, то нисколько. – Я перешла магическую границу, не позволявшую им входить в остальную часть замка. – Твои документы, деньги получишь в банке.
– Я что, буду приходить туда каждый месяц? – поразилась леди Тарлиона.
– Можешь не приходить. – Я пожала плечами и протянула ей документы на дом. – Учти, что с момента въезда именно ты отвечаешь за сохранность банковского имущества. Не я, не твой любовник и уж тем более не ваша дочь.
– У меня есть имя, – сказал вдруг мужчина, сидевший рядом с дочерью на узкой софе.
Софе, которая совершенно дико смотрелась посреди гулкого мраморного холла.
– Меня это нисколько не интересует. – Я бросила на
– Странно, что при таком к нам отношении ты выбрала для нас тот прекрасный особняк, – леди Тарлиона сощурилась, – в чем подвох?
– Подвох в том, что особняк принадлежит банку и я его не выбирала. Мне просто не хотелось тратить на вас время, потому было проще согласиться с тем, что предложил Дарван.
Она только усмехнулась, а затем очень тепло и нежно обратилась к своей семье:
– Идите собираться. Давайте-давайте, я попрощаюсь за всех.
А после, когда они ушли, Тарлиона спокойно сказала:
– Я жила с человеком, который меня не любил. Он хранил мне телесную верность, но его мысли… О, в его мыслях царила только одна женщина. Что бы ты там себе ни надумала, чудовищем был именно твой вечно отсутствующий отец. Сейчас я любима и желанна. Мне… Мне безразлично, что обо мне думаешь ты, что думают люди. Мой дом – моя крепость, крепость, в которой я любимая жена и мать.
– Главное, чтобы ты ни о чем не пожалела, – я пожала плечами, – остальное меня не волнует. Не мешай мне – вот и все, о чем я прошу. Можно даже сказать – требую.
Тарлиона усмехнулась:
– Ты ничего от меня не взяла. Вся в отца. Мысли лишь о делах, о какой-то суете, которая не стоит и капли девичьего внимания. Тебе бы прихорашиваться да женихов искать.
– Жених у меня уже есть, – спокойно ответила я. – А в столице свой стиль нашелся. Но что самое главное, а если не я, то кто?
– Ой, ну как-то же все это держится, – отмахнулась Тарлиона. – Жаль, что тот милейший мужчина ничего не добился.
Я насторожилась:
– Какой милейший мужчина?
– Неважно, – быстро ответила Тарлиона.
– Говори, иначе я отменю сделку с банком и вы продолжите жить здесь. Как ты могла заметить, мне граница не мешает совершенно, – сощурилась я.
– На тридцатый день после смерти твоего отца прибыл импозантный милорд из столицы. – Тарлиона нахмурилась. – Хм, странно, я совершенно не помню его имени.
Она сердито шевелила губами, а я… Я похолодела от страха. Леди Фоули-Штоттен никогда не забывала всего три вещи: цены на иль-доратанские шелка, мужские имена и составы косметических зелий.
– Не могу вспомнить, – сердито цокнула Тарлиона. – Да это и неважно. Важно то, что у нас был шанс на нормальную жизнь. Мы могли отказаться от баронства, передать титул достойному лорду и жить в столице, в небольшом, уютном особняке.
Мне подурнело. От запоздалого страха стало так тошно, что голова закружилась. Тарлиона же продолжала вещать:
– Он порталом переправил меня посмотреть дом. Пятнадцать комнат, большой ухоженный сад. А через улицу – театр!
Вспомнив столичные театры, я мысленно присвистнула: думать о цене особняка не хотелось.