Эстафета с пистолетом
Шрифт:
Гуров, глядя, как мелькают за окном посаженные вдоль тротуаров фруктовые деревья, думал, как же все здесь будет чудесно выглядеть через пару недель, когда все они зацветут и заблагоухают. В южных городах особый аромат цветения, и в конце апреля — начале мая кажется, что воздух буквально пропитан им. Сейчас еще рановато, но все равно очень хорошо. Лучше, чем московская весна с ее слякотью и периодически моросящим дождем.
Бесцельно наблюдая за исчезающими из поля зрения деревьями и потоком попутных машин, он вдруг обратил внимание, что одна из них, светло-серая «Дэу», что-то
Троллейбус вскоре повернул на перекрестке, и «Дэу» сделала то же самое. Гурову нужно было выходить через одну остановку, однако он решил все проверить и вышел уже на следующей. При этом дождался, чтобы «Дэу» проехала вперед и остановилась на светофоре. Дверцы троллейбуса уже начали закрываться, как Гуров стремительно проскользнул в них. Сигнал светофора сменился на зеленый, водитель «Дэу» автоматически надавил педаль и вдруг, заметив Гурова, смешался. Растерянно оглянувшись, он затормозил. Сразу же раздались недовольные сигналы стоявших сзади автомобилей.
Поколебавшись немного, водитель все же проехал перекресток, при этом ища глазами место, где можно развернуться. Гуров быстро зашел в первое попавшееся помещение, которым оказался салон сотовой связи, и остановился у стены, скрывшись за стендом с образцами сотовых телефонов и поглядывая в окно. Через несколько секунд на дороге показалась серая «Дэу». Водитель ехал медленно, вертя головой по сторонам. Гуров усмехнулся. Теперь он видел «Дэу» и следил за ней. Убедившись, что водитель нацелен именно на его персону, Лев стал ждать.
«Дэу» проследовала до конца улицы, и полковник, выйдя из своего укрытия, выглянул за дверь. Она немного постояла, затем водитель повернул направо, и больше машины не было видно. Гуров выждал еще пару минут, после чего вышел на улицу и пешком отправился к конторе «Юго-стронг», которой руководил Фоменко.
Фирма занимала отлично отстроенное здание в три этажа. Видимо, Владимир Григорьевич не поскупился на хороших архитекторов и строителей и возвел под собственные апартаменты роскошный особняк. Лев поднялся по мраморному крыльцу к сияющей белизной двери и, открыв ее, попал в холл. Там тоже была великолепная отделка и пахло свежими стройматериалами. Между кожаными креслами расположилась современная подставка под цветы. Наличествовали и сами цветы — какие-то экзотические растения с ярко-красными, похожими на агрессивно торчащие языки, цветками. Взгляд Гурова сразу упал на охранника, стоявшего в центре перед широкой лестницей, ведущей на второй этаж.
Подойдя к нему, он спросил, на месте ли Фоменко, на что охранник указал ему на столик с левой стороны, который Гуров поначалу не заметил. За столиком сидела миниатюрная девушка-секретарь. Он направился к ней и повторил свой вопрос.
— У вас предварительная договоренность с Владимиром Григорьевичем? — серьезно сдвинула та тонкие брови.
— Вынужден вас разочаровать, — улыбнулся Гуров. — Но, думаю, Владимир Григорьевич примет меня и без договоренности.
Он положил перед девушкой свое удостоверение, которое та изучила с вниманием и легким беспокойством.
Гуров не стал садиться, уверенный, что ожидание не займет много времени, и не ошибся: не прошло и пяти минут, как секретарша вернулась.
— Все в порядке, Владимир Григорьевич вас ждет, — выдавила она из себя улыбку и чуть заметно кивнула охраннику, который тут же вызвался сопровождать Гурова.
Он довел полковника до кабинета, сделал предупреждающий жест и, постучав, сначала сам заглянул внутрь.
— Да-да, — раздался густой баритон, в котором слышались нотки нетерпения и раздражения. — Я же сказал!
Охранник учтиво склонил голову, затем пропустил Гурова вперед. Полковник оказался в просторном кабинете со сглаженными углами, превращавшими его из квадратного в овальный. За столом сидел, по всей видимости, сам Фоменко — крупный мужчина с широким лицом брутального вида. Его дорогой костюм был ему тесноват, особенно это было заметно, когда он поворачивался — ткань сразу же натягивалась и норовила сойтись складками. Курчавые темные волосы были густыми, а цвет лица явно свидетельствовал о том, что на здоровье господину Фоменко жаловаться — форменный грех. Он производил впечатление полностью довольного человека, как собой, так и жизнью.
— Присаживайтесь, — бросил Фоменко, кивнув на кожаное кресло.
Гуров сел. Он не слишком жаловал кожаную мебель из-за ее скользящих свойств, однако это кресло было очень комфортным. Господин Фоменко явно не жалел средств на обустройство личного пространства. Поняв, что Гуров не спешит рассыпаться в похвалах его зданию, подрядчик сменил тактику на выжидательную. Он просто смотрел на Гурова, показывая, что готов слушать, чего тот, собственно, хочет.
— Владимир Григорьевич, вы давно в строительном бизнесе? — спросил Гуров.
— Да уж порядочно, — ответил тот. — Лет десять уже как. — И, не удержавшись, добавил: — А вы ищете хорошего строителя? Сразу могу сказать — вы пришли по адресу!
Тщеславие и хвастовство были определяющими чертами характера Фоменко, сразу понял Гуров. Он и сейчас, понимая, что полковник вряд ли приехал к нему из Москвы сделать заказ на строительство, не мог сдержаться, чтобы не прорекламировать свою фирму.
— Охотно вам верю, Владимир Григорьевич, — улыбнулся Гуров располагающей улыбкой. — Иначе вы бы и не получили подряд на строительство стадиона.
Квадратное лицо Фоменко чуть вытянулось.
— Ах, вот откуда ветер! — протянул он. — Слышал я об этой кампании по проверке подрядчиков! Значит, и я попал под раздачу?
— Ну, о раздаче говорить рано, Владимир Григорьевич, — ободряюще проговорил Лев. — Обычная проверка. Под нее может попасть кто угодно.
— Бросьте! — махнул рукой Фоменко. — Я вам даже могу продиктовать на спор, кто у вас там в списке значится, — и он хитро посмотрел на Гурова.
— Что ж, было бы любопытно, — кивнул тот.