Естествознатель. Тайны Троссард-Холла
Шрифт:
Отец Тина восхищенно посмотрел на Артура и промолчал. Видно было, что ему с трудом удается поверить во все услышанное, но, тем не менее, он все-таки поверил.
– Пап. А можно нам дома одним покататься на единороге? Артур ведь уже летал… – робко попросил Тин, но отец сразу же рассердился.
– Ты же знаешь правила! До восемнадцати лет детям нельзя одним летать! Вот в своей школе сколько угодно! А в городе будьте любезны летать вместе со мной!
Тин грустно вздохнул, понимая, что отцу бесполезно перечить.
Все трое примостились на белоснежной спине красавца-единорога; Артур с Тином сидели впереди, а господин Треймли придерживал их сзади, чтобы мальчики ненароком не упали. Когда они закончили свои приготовления к взлету, старый
– Ничего, потерпи, старина Маркиз… По приезде получишь ведро морковки. – Господин Треймли потрепал его по седому загривку, и единорог шумно фыркнул, впрочем, старательно пряча лукавую улыбку от своих седоков.
Маркиз достаточно медленно поднялся в воздух. И немудрено – впервые ему доводилось нести на себе такую «поклажу». Артур при взлете, как ни странно, не почувствовал ничего особенного – на Баклажанчике все было совсем по-другому. Причем он даже сам себе не мог вразумительно объяснить, в чем же именно состояло отличие; возможно, дело было в той самой таинственной кадоросаме, как выразился Тин. Более того – к концу полета юношу слегка укачало.
Путники летели долго, по меньшей мере пол дня. Несколько раз они прерывали свое путешествие, чтобы поесть вкусные бутерброды, которые взял с собой заботливый господин Треймли, а также выпить согревающего напитка – шиповник, заваренный с травами и имбирем. Отец все время беспокоился, когда им приходилось спускаться на землю. Здесь, в густых зарослях деревьев было темно и мрачно, а корявые черные сучья нависали над ними, как надгробия. Даже Артуру было не по себе, хоть он и никогда не ступал на дикие земли за пределами Клипса и не знал, каких опасностей следует здесь страшиться.
Вынужденные остановки были крайне короткими, а затем путники опять поднимались в воздух. Артур спиной ощущал, как во время полета расслабляется встревоженный господин Треймли. В воздухе отец семейства чувствовал себя в своей родной стихии. Наконец прошло уже столько времени, что мальчики начали беспокойно ерзать на широкой спине единорога. У Артура онемели все конечности от долгого сидения, и ему не терпелось ступить на твердую поверхность.
Белый снег укрыл деревья словно одеялом, и теперь земля казалась бесконечной молочной рекой, которая простиралась куда-то вдаль.
– Вот он, наш город! – возвестил наконец-то господин Треймли с какой-то особой любовью в голосе. В эту короткую фразу было вложено многое: и радость при виде родной земли, и гордость за свой дом, и своеобразное, почти эгоистичное желание, чтобы Артуру понравилось здесь куда больше, чем, например, в Троссард-Холле.
Путешественники слезли с единорога, пошатываясь от непривычно долгого сидения. Сначала Артуру было невдомек, почему они приземлились именно здесь. Вокруг на многие единомили простиралось заснеженное поле, совершенно пустое и скудное, как карманы бедняка. Однако посреди этой белой равнины, словно вобрав в себя всевозможные растения и деревья, которые должны были бы, по справедливости, расти в округе, возвышалось огромное, хотя более верный эпитет – «гигантское» – древо, которое, казалось, подпирало собой небосвод.
Оно было мощным и грандиозным, возможно, одним из самых великолепных творений природы. Древо зиждилось на стволе, который с близкого рассмотрения казался бесконечной стеной, сверху донизу покрытой корой. А крона диковинного великана давала такую огромную тень, что закрывала собой солнце, небо и вообще, казалось, заполняла все пространство. Артуру даже почудилось, будто он встретил диковинного гиганта из детских книжек. Раскидистые ветви повсеместно переплетались друг с другом, напоминая объемную шапку, и где-то в недрах этого необычного головного убора был спрятан городок Тина.
Господин Треймли специально высадил ребят на поле, чтобы они смогли чуть издали полюбоваться на этого рослого молодца и оценить его мощь. Но таинственного города Беру по-прежнему не было видно, и поэтому они снова уселись на единорога и
Здесь не было уютных маленьких домов с острыми черепичными крышами, не было дряхлых стен и башенок, равно как и не было крутых мостов над небольшими речушками – словом, не было всего того, что так привык видеть Артур в своем родном городе. В густой шевелюре старинного дерева прятались круглые домишки, по форме напоминавшие пончики, свитые на ветвях на манер гнезд. Они действительно походили скорее на птичьи дома, только сделаны были рукой человека. В целом этот парящий над землей град выглядел славно, но кое-что портило всю картину. Если внизу многострадальное древо было мощным и здоровым, то здесь отчетливо угадывалось пагубное влияние человека. Черные борозды, словно морщины, испещряли толстый ствол, будто скорбели о былых временах. Дома соединялись друг с другом при помощи ветвей, сплетавшихся косами между собой и образующих некое подобие дорог, многие из которых были вымощены камнем – что, конечно же, только приближало неотвратимую кончину старого дерева. Его жгли, топтали, связывали и причиняли ему невыносимую боль. Так что Беру, как говорили в народе, был городом временным. Зато удобное расположение позволяло замаскироваться от врагов и спрятаться от диких зверей. Люди здесь находились в относительной безопасности.
Однако постоянный прирост населения не мог не заботить правителей города. Так было положено начало политике, которая именовалась «гнездимизацией» – цены на жилье резко возросли, и тем, кто не мог себе позволить платить за него, приходилось спускаться вниз на землю и искать другие места для обитания. Таким манером постепенно формировались деревеньки и поселки для бедняков.
Некоторые изгнанники старались во всем подражать счастливым обитателям Беру: в целях безопасности они возводили свои гнездимы на более низкорослых деревьях, которые были соединены между собой подвесными мостами. Так появился торговый город Омарон, расположенный у самого подножия гигантского древа. Он являлся как бы связующим звеном между Беру и остальными людскими поселениями, значительно более отдаленными от столицы. Иные же бедняки, напротив, стремились уйти подальше от древесного города, основывали свои поселения в других краях и со временем забывали счастливую и беззаботную жизнь в Беру, где людям не нужно было защищать себя от диких зверей и непогоды, ибо гигантское дерево вполне справлялось с ролью защитника и хранителя очагов и гнездимов.
Королевский Совет Беру, в свою очередь, никоим образом не мешал этому беспорядочному освоению новых территорий своими сородичами по всему свету. Правящей верхушке было безразлично, что творится внизу. Единственной заботой Совета было дерево и собственные блага. Между прочим, власть в Беру осуществлялась следующим образом: во главе государства стоял король, и его могущество было абсолютным. Для виду вокруг него создавались еще два органа – Королевский совет «Крыло короля» и Законотворительная палата. Таким образом должна была воплощаться идея разделения властей, однако сама эта мысль в здешнем государстве прогнила насквозь.
По-настоящему править мог единственно король. У него был ближайший помощник, который именовался «перстнем», имевший широчайший круг обязанностей. В том числе он должен был выполнять все прихоти своего господина – иначе говоря, все, на что укажет перстень государев. Порою его функции сводились к выносу помоев, мытью Его Величества, а также к своевременному кормлению царствующей особы.
И если раньше у мудрых властителей изредка и возникали мысли спуститься на землю, основать наземный город и объединить другие отсталые города людей, то потом, спустя много лет, эта мысль радостно покинула их и без того занятые делами головы и веселой пташкой унеслась прочь. Они прожили здесь уже немало смрадней и, возможно, проживут еще столько же, так зачем же суетиться?