Естествознатель. Тайны Троссард-Холла
Шрифт:
Надо сказать, до недавнего времени клипсяне даже и не знали о существовании единорогов. Однако вот уже лет пять подряд пара-тройка прекрасных крылатых созданий приземлялись в Клипсе на главной площади. Единороги выбирали из жителей Клипса по одному человеку, причем непременно из мальчиков, и забирали их на своих спинах в неведомые края. Те дети никогда больше не возвращались, но тем не менее быть избранным единорогом считалось почетным и являлось возможным только для самых знатных и богатых родов городской элиты. Хотя, скорее всего, единороги просто забирали тех, кого выставляли на площади в первом ряду и облачали в парадные серебряные доспехи – на случай, если их выберут. Так что у простых людей шансов испытать чувство полета не было, не говоря
Почему все так хотели, чтобы их выбрали? Ведь решительно никому не было известно, куда увлекали красавцы-единороги своих наездников – быть может, даже на верную гибель. Но в представлении клипсян эти разумные животные олицетворяли собой само добро, и, исходя из своей природы, просто не могли причинить зла человеку. Здесь возможна еще одна небезынтересная причина: а вдруг единороги, будучи существами исключительными и неординарными, способны в каком-то смысле влиять на людей, невольно или осознанно внушать им чувство безопасности и радости, отчего при виде их молочно-белых спин сразу хотелось последовать за ними? Пусть так.
Помимо прочего, многие родители предполагали, что в маленьком оторванном от всего мира уездном городке у их чад куда меньше возможностей получить нормальное образование и найти интересную профессию под стать своим увлечениям; они догадывались, что где-то должны были находиться более крупные города, а добираться до них куда безопаснее на спинах великолепных животных, нежели своим ходом через лес. Как бы там ни было, полет на единороге представлялся чем-то новым, выходящим за рамки скучной размеренной жизни в пределах города. Это была авантюра, самая грандиозная из всех известных тогда жителям Клипса. Уже одна только возможность подняться в небо сродни птицам заставляла сердца вечных романтиков дрожать от трепета и предвкушения ожидаемой встречи с благородными животными. Единороги все время выбирали мальчиков, и в этом даже можно было проследить некую закономерность. Например, в народе смеялись, что крылатые гости предпочитают больше мальчиков с темными волосами, переживших двенадцать-пятнадцать смрадней. Здесь была своя правда – действительно, единороги не обращали никакого внимания на блондинов или на девочек, которые тоже хотели отправиться в захватывающее путешествие.
Вот такой был завтра день, и Артур уже давно мечтал пробраться на площадь, несмотря на нешуточные угрозы Гэта. Конечно, юноша, как и все ребята его возраста, грезил полетами, однако смешно даже представить, чтобы единорог мог выбрать его. Мальчика, за которым не стояло знатной фамилии или титула, без платной очереди на площади. Обычно Левруда вообще не пускала его туда из-за страха, что Артур опять с кем-нибудь подерется; однако в этом году она торжественно обещала ему, что разрешит пойти на праздник.
Впрочем, сейчас пожилая женщина была даже рада, что ее подопечный вернулся с рассеченной губой; сама по себе эта травма не была опасной, зато у нее теперь появился отличный повод не пускать мальчишку за порог. Левруда знала, что Артур не ладит с местными ребятами, и они не дают ему прохода; правда, старая женщина не догадывалась о причинах этой неприязни. А дело было в том, что саму Левруду в народе не очень-то жаловали: она жила бедно, на отшибе, совсем не участвовала в важных событиях города, вела практически отшельнический образ жизни. В народе ее прозвали «ведьмой», хоть она слабо понимала, что означает это слово. Бедная женщина даже не представляла, сколько незаслуженных грубых эпитетов она регулярно получала в свой адрес, так же, как и не догадывалась о том, что ее приемный сын, каждый раз услышав нечто подобное от местных забияк, самоотверженно бросался на ее защиту, даже когда силы были неравны. За подобную безрассудную смелость мальчик часто возвращался домой со страшными синяками, однако он научился ловко скрывать свое состояние, пользуясь тем, что кормилица с годами становится подслеповатой.
В целом, в этой всеобщей неприязни была и его
О своих настоящих родителях мальчик ничего не знал, а старуха в ответ на его дотошные расспросы лишь качала своей лысой головой и грустно улыбалась тонким ртом.
– Ишь, мальчишка решил узнать о своих родителях… Я тебя воспитала – я и мать, – отвечала она каждый раз. Надо отметить, Левруде всегда было тяжело переносить подобные разговоры. Ведь они лишний раз напоминали ей о том, какая пропасть между ней и ее мальчиком. Как-то она разоткровенничалась (правда, не без помощи медовой настойки) и поведала Артуру о том, что нашла его в один из студеных деньков смрадня перед своим домом, завернутого в пеленки и едва живого от холода. Подкидыши в Клипсе в общем-то были нередким делом. Малоимущие родители, будучи не в состоянии прокормить своих детей, оставляли своих чад на пороге домов более-менее зажиточных людей в надежде, что те обеспечат малышам достойное будущее.
Но все же в данной ситуации было нечто необычное, если не сказать мистическое. Левруда совсем не относилась к зажиточным гражданам; ее домик был одним из самых захудалых во всем городе. Вдобавок близость дикого леса делала эту местность нежелательной для посещений. Тем более удивительно то, что некто добрался до ее жилища и, ничуть не смутившись его неказистым видом, оставил на пороге младенца, внешне непохожего ни на одного ребенка, который был когда-либо рожден в Клипсе. Имелась во всем этом какая-то загадка, о которой Левруда, впрочем, долго не размышляла. Добрая женщина, не раздумывая, подобрала сироту и дала ему кров. Она предполагала, что мальчик будет помогать ей по дому, а когда вырастет, станет носить на базар тюки с овощами на продажу. Но по мере того, как он рос и превращался в красивого статного юношу, отличавшегося честностью, живым умом, смелостью, добротой, без тени высокомерия, всегда готового прийти кому-либо на помощь, Левруде стало казаться, что Артура ждет совсем иное будущее.
Старой женщине страстно хотелось, чтобы ее мальчик освоил науки и выучился какому-нибудь полезному ремеслу; однако в Клипсе, увы, перспектив было немного. Поэтому, в целом, она понимала, что ее приемный сын должен однажды покинуть дом; хотя бы для того, чтобы разрешить загадку своего происхождения и, возможно, найти настоящих родителей. Сейчас, глядя на помрачневшее упрямое лицо своего подопечного, Левруда вдруг почувствовала, как невидимый спазм мешает ей дышать – она почти физически предвидела скорую разлуку.
Мальчик ничего не ответил на слова своей приемной матери о том, что ему придется весь завтрашний день просидеть дома, однако старуха отчетливо понимала, что характер Артура вовсе не таков, чтобы безропотно смириться со своим положением. Поэтому весь остаток дня она нещадно загружала его тяжелой работой, чтобы на следующий день у него просто не было сил и желания выходить из дома. Он чистил дымоход, без устали колол дрова на улице, чтобы было чем топить камин, носил в огромных ведрах снег, чтобы потом можно было его растопить и использовать в качестве воды, мыл полы и чинил рыболовные сети. Все это юноша проделывал без единой жалобы и пререканий, однако, внимательно всматриваясь в его глаза, Левруда с беспокойством отмечала, что они по-прежнему горят непоколебимым упрямством и решимостью. Ближе за полночь старая женщина сжалилась над своим приемным сыном и, подойдя к нему, ласково сказала: