Эта безумная Вселенная (сборник)
Шрифт:
Ощущение небывалого триумфа, сознание сокрушительности своей силы пронизало его «я», когда оно вступило в смертельную схватку с душой противника, упорно цеплявшегося за свою телесную оболочку. Жертва оказалась крепким орешком. Она сопротивлялась с такой яростью, злобой и беспощадностью, как ни одна другая душа, с которой Дженсену приходилось иметь дело. Чтобы сохранить свой каркас при себе, этот красавчик сражался с жестокостью и упорством доисторических ящеров.
На протяжении почти целой минуты сопротивляющееся тело пьяно вихлялось из стороны в сторону, дергалось и даже
Физические силы почти оставили Дженсена, хотя душевная мощь его оставалась неизменной. Он понимал, что без помощи проектора ему бы ни за что не удалось сломить тигриную волю противника. Но вот он снова вышел победителем из схватки и снова услышал шипение, с которым гасла искра жизни, обращаясь в ничто.
Капли пота выступили у него на лбу, он прислонился к спинке стула, из горла его вырвались какие-то странные, похожие на всхлипывание звуки. Ноги казались ватными. Это было тяжелое, мучительное сражение, и он его выиграл. Ай да Дженсен!
Когда дверь в комнату отворилась и на пороге появился Уэйн, его встретила широкая ухмылка Дженсена.
— Жаль, жаль, — невозмутимо произнес Уэйн.
— Чего это вы разжалобились?
— Вы оставили свой револьвер в комнате напротив.
— О каком это револьвере вы говорите?
— О том, который принадлежал Дженсену.
— Значит, вы догадались?
Дженсен уселся на кончике стола. Он был счастлив. Он чувствовал себя прекрасно. В отличной форме — вот как это называется. Полон энергии и уверенности в себе!
— У вас, конечно, котелок варит, ничего не скажешь. Вы многое могли предвидеть. Но вот всех возможностей своей машины даже вы учесть не смогли, и вы поверили, что я продам ее, а?
Он загоготал и мгновение озадаченно прислушивался к хриплым, вульгарным звукам своего нового голоса. Но тут же рассмеялся снова.
— Дурак бы я был, если б добровольно отдал вам отмычку к дверям в бессмертие.
Стоя в дверном проеме, Уэйн сказал:
— Да-да, бессмертие. Нет такой суммы, за которую бы его можно было купить, — Он провел рукой по своим редеющим волосам, — Мой прибор великолепен. У меня нет причин его стыдиться. Единственный недостаток этого прибора в том, что он опередил свое время. Человечество еще не готово к тому, чтобы принять его.
Усталые глаза ученого встретились с наглым взглядом Дженсена.
— Я решил его уничтожить.
— Черта с два ты это сделаешь! — Дженсен повелительно взмахнул рукой, — Да не торчи ты тут как кукла! Входи! Я сгораю от нетерпения узнать, какая же я теперь важная шишка.
— Ах да, конечно, — мягко согласился Уэйн.
Он вошел в комнату. Четыре высоких, широкоплечих, спортивного вида человека последовали за ним.
— Вы — очень важная шишка, и вас зовут Энрико Рапалли.
В мозгу Дженсена вспыхнул дьявольский фотомонтаж — кровавая галерея жертв неслыханных по жестокости преступлений. Большинство из них были совершены в то время, когда он, Дженсен, находился в тюрьме, и ему только раз привелось увидеть лицо короля гангстеров. Ничего удивительного,
— Я отправился в полицию и все рассказал, — продолжал Уэйн, — Выяснилось, что они засекли Рапалли и готовились его схватить. Им понравился мой план — они согласились повременить с арестом убийцы, использовав его в качестве приманки. В течение долгих десяти дней мое объявление появлялось во всех газетах, пока вы на него не клюнули. Я назначил вам свидание в логове Рапалли. Мы устроили так, что квартира напротив оказалась свободной. Как только вы сняли ее и перенесли туда проектор, я понял, что на этот раз вам не уйти. — Он снова откинул волосы со лба. У него было очень усталое лицо. — А теперь я уничтожу свой прибор.
— Пошли, Рапалли, — резко бросил один из пришедших с Уэйном мужчин. Он положил свою огромную лапу на плечо Дженсена.
— Я не Рапалли! — завизжал Дженсен. — Я… Я…
— А кто же ты тогда? — Кривая усмешка как бы приклеилась к губам вошедшего, — У тебя лицо Рапалли, его тело, отпечатки его пальцев, а ведь закону ничего больше и не требуется.
— Будьте вы прокляты! — завопил Дженсен, когда наручники защелкнулись на его запястьях.
В бешенстве, с налитыми кровью глазами он следил за направившимся к двери Уэйном, с губ его слетала грубая брань. Уэйн обернулся, посмотрел на него с чисто академическим интересом и промолвил мягко:
— Рапалли, мне вас искренне жаль. Без сомнения, вы получите то, что заслужили. Это очень печально, конечно, если считать, что смерть — полнейшее уничтожение. — Он сделал небольшую паузу, затем продолжал: — Но если это не так, если вашей душе предстоит встретиться с теми, кто ее давно поджидает, мне страшно подумать, что с вами будет.
Метаморф
Ему разрешили остановиться на мостике, чтобы он мог собственными глазами увидеть впечатляющую сцену. Он стоял посреди металлической дорожки, цепляясь левой рукой за перила, и смотрел в четырехсотфутовую пропасть. Затем он изучил громадные космические корабли у причалов, а потом его взгляд проследил за лесенками, ведущими к башенкам лифтов, за которыми высилась группа зданий. Контрольная вышка космопорта уходила за облака. Высота, на которой он находился, и огромные размеры всех окружающих сооружений превращали его самого в гнома — маленький человечек на фоне гигантских свершений его братьев по разуму.
Внимательно наблюдавшие за ним охранники заметили, что порт не произвел на него особого впечатления. Казалось, он не обращает внимания на чудовищные размеры, а пытается найти некий высший смысл, таящийся за огромными строениями. Его лицо сохраняло равнодушное выражение, когда он смотрел по сторонам, но взгляд был быстрым, умным и уверенным. Он усваивал новое со скоростью, выдававшей живой ум. И хотя его по-прежнему окружала завеса тайны, было ясно, что он совсем не прост.
Лейтенант Рока протиснулся между стоящими позади молчаливого наблюдателя двумя охранниками, встал у перил рядом с ним и объяснил: