Эта древняя болезнь
Шрифт:
Муратова настолько заняли невеселые раздумья, что он не заметил, как подошел к лазарету Яшар Алиев. Врач почтительно приподнялся, приветствуя командира экспедиции...
– Как наши успехи?-спросил Яшар.
Он был самым молодым среди товарищей, и потому его звали по имени, но с употреблением почти вышедшей в общении между людьми множественной формы обращения.
– К сожалению, ничем не могу вас порадовать, Яшар. Болезнь развивается.
– Я пытался передать сообщение в Главпланетстрой. Канал связи для нас освобождают через месяц. По аварийному выходу мы сможем дать сообщение только через неделю. Я
– Время у маня есть...-горько усмехнулся Муратов.-Времени нам хватит, чтобы окончить свои дни здесь, на Вере. Вот-вот у Криса могут начаться необратимые изменения в почках и легких. Понимаете, командир, я не могу его спасти, потому как не знаю, от чего спасать! Все мои знания, сведения Большой Вычислительной Машины, а уж про диагноста я не говорю, все это никуда не годится, поскольку никогда не встречались мы ни с чем подобным...
– И все же...-задумчиво проговорил командир.
– Меня учили, что у каждой болезни есть свои причины,-продолжал взволнованно Муратов.-Болезнь-следствие чего-то, что необходимо обнаружить. А тут черт те что...
Из лазарета вышел Андрей Гукав со "Справочником врача" под мышкой.
– Здравствуйте, Яшар,-оказал он,-я не видел вас сегодня.
– Здравствуй, механик... Не помогают старые книги?
– Вадим разуверился найти в ней нашу болезнь. Теперь я попробую поискать...
– Поищи, Андрей, поищи... Так ты, ЯрослаВ, говоришь, что нет причины... Мне показалось, что весь упор исследований ты делаешь на поисках чего-то, пытаешься обнаружить присутствие возбудителя. По-моему, твой подход односторонен. Я пока не могу четко сформулировать эту мысль, но чувствую пробел в твоей методологии. Попробуй еще раз проиграть, нет, не на Вычислялке, в собственной голове, твои предыдущие попытки поставить нашим больным диагноз. Сам ты как себя чувствуешь?
– Пока неплохо...
"Зачем тебе знать, что эта проклятая болезнь и меня хватает уже за горло..."
– Значит, судьба выделила тебе дополнительный шанс,- сказал Яшар.- Это хорошо... Ты подумай еще, подумай. А я пройдусь к лесу, осмотрю контрольные кинокамеры. Может быть, какой-нибудь "леший" попался в кадр.
Проверять результаты этого опыта полагалось командиру экспедиции, но Яшар ходил к кинокамерам без особого удовольствия, так как длился этот эксперимент уже несколько лет. Камеры установила первая экспедиция, увидевшая прыжки "леших", а результатов не было и по сей день.
Когда люди встретились с "лешими" и на себе испытали их мгновенные прыжки-возникновения, первым побуждением было узнать, как они сие проделывают. Вот и установили камеры, снабженные автоматикой. Камера должна была с большой скоростью фиксировать этапы перемещения обитателей Веры.
Сейчас сюда, в зону нахождения их группы, собрались едва ли не все "лешие" планеты, будто лес вырос вокруг домиков экспедиционного поселка.
Тем не менее объяснить их поведение по-прежнему не удавалось. Те "лешие", около которых стояли кинокамеры, попросту не желали перемещаться. Но стоило
В конце концов все попытки поймать "леших" в объектив забросили, но группу контрольных аппаратов все-таки оставили, и теперь Яшар Алиев направлялся в очередной обход, впервые озлясь на предписывающую эти действия инструкцию. Он шел, обходя возникавших перед ним "леших", осматривал настороженные кинокамеры-ловушки, ни на минуту не забывая о болезни, сразившей товарищей.
А утром Ярослав Муратов положил в лазарет Кнута Свенсона, психолога экспедиции.
– Пойду камешки собирать,-наигранно бодрым голосом сказал Андрей после завтрака. Сам он чувствовал себя прекрасно и стыдился, что был так бессовестно здоров и жизнерадостен.
– Кому они нужны, твои камни,- вспылил вдруг Ярослав.- Скоро тут будет полдюжины покойников... Впрочем, ты, возможно и выживешь.
Яшар внимательно посмотрел на врача.
– Ты заболел, Ярослав,-сказал командир.- Обязанности врача беру на себя... Андрей, оставь на сегодня геологические коллекции. Будешь помогать мне. Попробую задать нашей Вычислялке новую программу.
– Это какую программу?-подозрительно спросил Муратов.
Был он хмур и рассеян. Ярослав казнил себя за минутную вспышку и понимал, как прав молодой командир. Болезнь его зашла далеко, и теперь он не в состоянии достаточно объективно оценивать действительность.
– Надеюсь учесть тот логический пробел, который чувствую в твоей методике поисков. Тебе бы надо прилечь, Ярослав.
– Я пока держусь, Яшар. Позвольте мне побыть с вами...
– Хорошо,-согласился командир.
Он отправился в свою каюту .и принялся составлять программу. Андрей Гуков и Ярослав остались вдвоем.
– Хочешь, я почитаю тебе что-нибудь?
– предложил механик.
– Только не древних греков, Андрей. Меня раздражают их обветшалые мудрствования.
– Не такие они уж и обветшалые,-обиделся за овоих любимцев Андрей, но .спорить с больным не стал.-Тогда я тебе что-нибудь из полярных дневников... Ладно?
– Валяй,- отозвался Ярослав, вспоминая, с какими хнтроумностями проносил Андрей на звездолет коллекцию старинных книг по античной философии и дневники полярных экспедиций. Этим двум увлечениям Гуков отдавал все свободное время.
Механик ушел к себе в каюту д через минуту появился с книгой в руках.
– Что ты там откопал в своей лавке древностей, Андрей?-спросил, слабо улыбаясь, Муратов.
– Это особая книга... Как правило, полярные экспедиции описаны в изложении более поздних авторов. А это подлинные "Дневные записи, веденые поручиком П. К. Пахтусовым при описи восточного берега Новой Земли в 1832 и 1833 годах".
– Какая старина!-воскликнул доктор.-Пожалуй, тогдашние события следует числить по разряду мифологии...
– BOT-BOT,-сказал Гуков. Он снова хотел обидеться, но вспомнил, что должен уж привыкнуть к иронии товарищей, коль выбрал такое редкое увлечение, и притом Ярослав болен, надо быть терпимее к нему.
– Вот-вот,-повторил он.-Петр Кузьмич рассчитывал на таких неверующих и потому предпослал своим "Записям" эпиграф: "Я расскажу, как было, а вы судите как угодно". Будешь слушать?