Эта русская
Шрифт:
Глава десятая
Достоверно установить личность старины Стивена удалось не сразу. Если бы речь шла о первом кандидате, которого мысленно предложил на эту должность Ричард, следовало ожидать, что где-то на самом виду обнаружится колоссальная фотография кого-нибудь вроде Ленина или Гитлера; впрочем, отличить по этому признаку одного обитателя здешнего миловидного домика от другого было бы не так-то просто, да и времена те, возможно, уже прошли. Повсюду, и в больших количествах, красовались произведения искусства, некоторые из них трехмерные или около того, по большей части удручающего или озадачивающего толка, ну так ведь Хэмпстед он и есть Хэмпстед.
Дверь
– Вы к сэру Стивену, да?
Выговор у него тоже оказался как у разнорабочего, и вот это уже было удивительно. Не сводя глаз с Анны, он выслушал имена ее и Криспина и, надо думать, усвоил их в первом приближении. Ричард назвал себя, как только решил, что это можно сделать, ничем не рискуя. В кармане у него лежало несколько визитных карточек, которые заказала ему Корделия и теперь заставляла повсюду с собой носить. На этих карточках громоздились многочисленные подробности о нем и его заслугах, выписанные темно-пурпурным шрифтом, который, по его мнению, куда как слишком клонился на сторону, и Ричард стеснялся ими пользоваться, но все равно таскал в кармане и заменял на свежие, когда старые принимали совсем уж потрепанный вид.
При ближайшем изучении выяснилось, что паренек еще и пахнет как разнорабочий, с примесью довольно дорогого мыла на заднем плане и щедрой порции крема для бритья на переднем. Он провел их в комнату, напоминающую зал в музее или в картинной галерее, – голый деревянный пол, отсутствие каких-либо сидений и масса всякой всячины, расставленной по маленьким столикам или развешанной в виде фотографий по стенам. Общая направленность всякой всячины, а также внешность рослого старика, спешащего к ним навстречу, склонив голову до самого плеча от избытка доброжелательности, прояснили, о ком же все-таки идет речь. Это был довольно скандально, но широко известный архитектор старина Стивен, или сэр Стивен, а не несколько более полезный в их деле широко известный писатель и широко известный специалист по Тибету и Бутанусэр Стивен, которого Ричард приготовился увидеть. Впрочем, второй сэр Стивен доказал, что может быть ничуть не менее полезен, чем первый сэр Стивен, когда сделал шаг от рядовой известности ведущего постдеконструктивиста в своей избранной области к широкой славе человека, даровавшего миру сдержанную пустоту. Зычным, умиротворяющим голосом он извинился перед посетителями за то, что вынужден засунуть их в эту хренову студию, – в остальном доме форменный бардак, потому что паскудные декораторы ничего еще не закончили. Он пригласил всех троих приискать себе какие-нибудь сиденья, можно даже смахнуть фиговину-другую на пол, если они сочтут это необходимым. Был он приветлив, но застенчив. Рядом с ним, вернее, поблизости от него находились две почти неотличимые друг от друга дамы лет пятидесяти, одетые и причесанные в стиле, который был бы к лицу только гораздо более молодым и привлекательным дамам. Сэр Стивен представил их, ткнув в каждую по очереди большим пальцем, как свою жену и их близкую приятельницу, с которой они, вероятно, уже встречались. Потом он уселся на край скудно умягченной скамьи и обратился к Криспину.
– Итак, чем я могу быть вам полезен? – осведомился он, причем голова его теперь утвердилась почти прямо.
– Прежде всего, – начал Криспин, – хочу сразу сказать, что мы обращаемся к вам не за деньгами.
Услышав это, прославленный архитектор разразился громоподобным хохотом, который не умолкал, пока ему представляли Анну и Ричарда. Время от времени доносилось что-то вроде «Ну, охренеть!» или «Блин горелый!», потом, взяв себя в руки, он проговорил, все
– Чтоб я сдох, если от этого тут не стало легче дышать. Какого же хрена вам в таком случае надо?
– Я думаю, это станет понятно, когда я расскажу, кто такая Анна и что она делает в этой стране.
Криспин едва начал, а уж сэр Стивен разулыбался и принялся кривить физиономию, явственно давая понять, что он хочет добавить от себя что-то невероятно важное и долго ждать не может, не то лопнет. Впрочем, прежде он ненадолго скорчил крайне скорбную физиономию, точно при известии о смерти родича, и пустился в выяснения, не хочет ли кто чего-нибудь выпить. Когда оказалось, что никто не хочет, он снова повеселел и, уставившись на Анну, проговорил на приблизительном подобии польского:
– Отец моей матери был из Польши. Из города Люблина.
Анна сразу же откликнулась и медленно проговорила по-русски:
– Как приятно это слышать. Кем был ваш дедушка? Учителем?
Поляк, живущий восточнее Вислы, скорее всего, понял бы, о чем речь, подумал Ричард, однако, к немалому его удовольствию, ответ последовал на чистейшем английском:
– Простите, боюсь, я не понимаю.
Ричард перевел Аннины слова и, выслушав ответ, сообщил ей:
– Джентльмен говорит, что его дедушка был бедным крестьянином.
– И жил в городе. Понятно. Поблагодари его, пожалуйста, и скажи, что это в высшей степени интересно.
Когда Ричард выполнил ее просьбу, сэр Стивен попытался слепить еще что-то по-польски, но не преуспел.
– Спасибо, – проговорила Анна по-английски и отвернулась влево. Но там стояла модель какого-то агрегата, отдаленно напоминающего многоэтажную постройку, поэтому она тут же отвернулась вправо.
– Ну что ж, – бодро продолжал Криспин, – все мы знаем, что вы очень занятой человек, поэтому позвольте мне в нескольких словах дорассказать вам о том, чего Анна надеется достичь в Англии.
Он и впрямь успел сказать только несколько слов, на сей раз перебила его одна из дам.
– Э… простите, пожалуйста, – окликнула она его, словно обращаясь к незнакомцу в общественном месте, – вы позволите мне, если можно, задать один вопрос?
Проявив мужество, Криспин сделал паузу, прежде чем признал правомерность ее просьбы.
– Я не хочу показаться невежливой, однако, простите, я не знаю, кто вы такой. Я имею в виду, мне известно ваше имя, и мне сообщили о положении, которое вы занимаете в обществе, однако мне непонятно, в каком качестве вы пришли сюда просить содействия Стивена в деле, как ее, Анны, которую вы нам представили как молодую поэтессу из России, находящуюся в Великобритании с неофициальным визитом.
– По-моему, не стоит пока сводить все к таким сухим выжимкам, – проговорил сэр Стивен, – Душа моя, – добавил он после паузы, из чего с большой вероятностью следовало, что он обращается к своей жене, а не к их близкой приятельнице. Вторая дама, кто бы она ни была, положила руку на плечо говорившей и гримасой посоветовала ей помолчать. Как бы там ни было, Криспин получил дозволение продолжить с того места, на котором остановился.
Впрочем, опять ненадолго. На сей раз встрял сэр Стивен.
– Вы говорили, что не станете просить у меня денет, – В голосе выдающегося зодчего слышался легкий намек на желание получить дополнительные гарантии на этот счет.
– Да, именно это я и сказал, и мы действительно не станем просить у вас денег.
– Ага. В таком случае чего же вы от меня хотите?
– Согласия поставить вашу подпись под заявлением, что Анна Данилова является крупнейшим поэтом своего поколения, причем пока лишь устного согласия.
Криспин передал ему текст заявления.