Стефен рассматривал в бинокль паром. Время шло, и ожидание становилось все тревожнее. Ничего не происходило.
Взрыв прогремел с такой силой, что эхо разнеслось на огромное расстояние. Корабль пошел ко дну. Людей, находившихся на палубе, снесло в ледяную воду. Паром тонул, утягивая за собой контейнеры.
Прильнув к биноклю, Стефен продолжал смотреть туда, где только что находился паром. Лодки, стоящие на берегу, разбросало в стороны, он надеялся, что погибли немногие.
На пристани могли находиться люди, спешащие по делам, на работу или в магазин. Предупредить их заранее означало сорвать операцию. Ценой своих
жизней они спасли бессчетное количество жизней других людей. И все же ему нелегко было смириться с этим.
Отбросив лыжные палки, Стефен побежал к тому месту, откуда следовало дать сигнал об успехе операции. Теперь подрывники могли разминировать дорогу во избежание дополнительных случайных жертв.
Аксель Вернер был нечастым гостем в офисе Тома Рейна. Обычно, если ему что-то было нужно, он звонил по телефону, но сегодня появился собственной персоной.
— Я вижу, ты трудишься, не покладая рук, — поприветствовал он Джоану. — Не буду отвлекать, я пришел к майору Рейну. Кстати, мне передали, что нужны дополнительные шкуры, и готов оплатить их по рыночной стоимости. Майор фон Клаусен и обер-лейтенант Хендрик тоже заинтересовались шубами. Обсудите с ними этот вопрос.
— Обсудим. — Джоана мысленно улыбнулась.
Пока Аксель с Томом пили кофе, она сделала копию письма, пришедшего из Осло от одного из самых жестоких министров в правительстве Квислинга. Оно содержало инструкцию о введении особой регистрации всех мужчин в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Они набирались на работу. Эта территория была в подчинении у Тома. Она недоумевала, почему именно эти возрастные группы требовалось поставить на учет, и решила передать информацию Гунару сразу. Неожиданно до нее дошло, что, возможно, как раз об этом Аксель разговаривает с Томом.
Сделав копию, она сложила лист и сунула его в потайной карман, пришитый к поясу внутренней стороны юбки. Такие карманы она пришила ко всей своей офисной одежде. Дверь кабинета открылась, Том, как всегда, провожал Акселя. Аксель вновь остановился около ее стола.
— Жена в каждом письме пишет, что с нетерпением ждет шубу. Ты можешь рассказать, как идут дела?
— Я только знаю, что она находится в мастерской, подкладку сошьют из плотного сатина, который остался на
складе с довоенного времени. А на внутреннем кармане будут вышиты ее инициалы.
—
Превосходно! — Он направился к выходу. — До свидания, майор Рейн. Хайль Гитлер!
—
Хайль Гитлер! — ответил Том покорно.
У Джоаны не было возможности обсудить с Гунаром копию письма министра, и она просто оставила его в подвале, прижав камнем. Он появился там поздно ночью, как раз одновременно с возвратившимся из Телемарка Стефеном.
—
Есть новость, и нас ждет трудная работа, — сказал Гунар, лишив Стефена надежды провести наедине с Джоаной пару дней.
Он
достал бумагу из-под камня и прочитал текст при свете лампы.
—
Только подумай, сколько об этом ходило слухов, а сейчас Джоана предоставила нам достоверный документ. Так что, пока тебя не было, ситуация снова изменилась.
— Для чего им нужна эта регистрация? — Стефен взял лист и стал вчитываться в текст, облокотившись на стол.
—
Официально это звучит так, будто набираются люди для работы, но в действительности таким путем регистрируются молодые люди для воинской службы. Готовится набор семидесяти пяти тысяч человек, чтобы
бросить их на русский фронт в качестве пушечного мяса.
Стефен выпрямился,
—
Тогда медлить нельзя. Как можно быстрее надо предупредить людей, чтобы они успели скрыться в лесах, уйти
в
горы, сбежать
в
Швецию или Англию.
Следующие полчаса
они продумывали тонкости и строи
ли планы.
Затем Гунар ушел, чтобы приступить к исполне
нию плана, а миссия
Стефена начиналась на рассвете.
Бесшумно сдвинув панель в
стене, он вошел в тихий дом, тихо
как мышь поднялся
по ступенькам и открыл дверь в комнату
Джоаны. Прежде чем лечь спать,
она открыла шторы. Лунный свет
проникал
в
спальню, освещая снег,
лежавший за окном,
превращая его в кристаллики. Она спала,
он беззвучно разделся,
а потом вспомнил, что
нужно повернуть ключ в замке.
Щелчок потревожил ее, и она пошевелилась,
но не проснулась. Он
нежно произнес ее имя, присел
на кровать и, наклонившись, отвел прядь ее
волос со лба.
—Любимая. Я здесь.
Лениво она открыла
глаза и улыбнулась, совсем не удивившись,
как будто он
из сна перешел в явь. Она протянула к
нему руки, он
скользнул
к ней
и прижался
к
ее теплому телу.
Глава 13
Утром шестого июня Джоана направлялась в кабинет Тома, получив почту, и случайно подслушала разговор двух немецких военно-морских офицеров, спускающихся по лестнице.
—
Это произошло рано утром. Британцы захватили Нормандию. Разве ты не слышал новости?
—
Нет, я только десять минут назад сошел на берег. Нормандию! Но это сумасшествие. Им не продержаться долго.
—
Мы уже обстреливаем их со всех сторон. Затоплен норвежский военный корабль. — Их разговор оборвался, когда они вышли из здания.
Она вернулась в кабинет и села за стол не в состоянии унять дрожь. После четырех лет страха и унижений забрез
жил
свет в конце тоннеля. Ей никогда не забыть этого дня. Все ее лицо было мокрым от слез, и она даже не осознавала этого, пока капля слезы не упала на руку.
Вечером у Астрид уже была копия обращения Эйзенхауэра к жителям оккупированных стран. Листовки печатались подпольными типографиями: «Держитесь! Не сдавайтесь! Свобода