Эта-Тета
Шрифт:
Ha Z-144 жило 18 человек.
— А зачем? — спросил любовник отца.
— За формулой любви, — ответил я ему. — Сверхзадача: научиться у людей плодиться и размножаться.
— Сверхзадача каждого муравья-стать крылатым, — сказал отец.
— Я говорю про программу правительства, — сказал я. — Тебя это никогда не интересовало.
— Мы с тобой похожи, как две капли слёз, — вздохнул отец.
— Конечно, я же твой клон. Я вернусь через девять месяцев.
— На земле есть девушки, с волосами светлыми, как ромашки,
— Я не понял, — сказал я. Именно оттого, что логика отца так отличалась от нашей, он жил на Z-144.
— Ты поймёшь, — сказал отец. Перед полётом меня познакомили с коллегой. Он тоже ни разу не был на Земле.
— Млей, — сказал он.
— Тонисий, — представился я.
Мы летели через системы погружающих трансформаторов под названием «звёзды». Мы миновали огромное количество трёхмерных планет, высшими народами на которых являются не гуманоиды, а деревья, крокодилы, киты, кошки ит.д. На этих планетах высшие существа имеют обличье диких или домашних животных. В криогенных камерах этих планет хранятся тела различных животных, чтобы сущности из космоса вселялись в них и могли общаться при помощи органов чувств.
— Вижу космический корабль, — сказал Млей.
Используя небольшую радиолокационную камеру, мы определили направление его движения и заглянули внутрь. В кабине этого допотопного корабля находилось шесть замороженных марсиан, они тоже направлялись на Землю. Там их встречали агенты, которые проводили процедуру размораживания: с Марса на Землю лететь долго и скучно.
Наконец показалось мускулистое небо Земли.
На голографическом экране возник летающий аппарат землян и тут же был сбит кораблём с Луны. Согласно Программе Третьего Космоса о Невмешательстве мы пролетели мимо. Когда-то давно и мы таким же способом добывали для нашей планеты передовых учёных и инженеров.
Наконец мы приземлились на Рублёво-Успенском шоссе, в районе деревни Усово.
Корабль покинул Землю, чтобы вернуться за нами через девять месяцев.
— Номер заказывали? — спросило нас существо розового цвета в небольшой гостинице в районе деревни Горки.
Мы владеем всеми техниками превращения энергии в материю; левитацией, телепатией, трансмутацией и телекинезом.
Мы не заказывали номер, но нам было не сложно выглядеть в глазах землянина идеальными жильцами.
— Два самых лучших номера, бутылку шампанского — для вас. Выпейте за наше здоровье, — сказал Млей и положил на деревянную стойку пластиковую карточку VIZA.
Администратор радостно улыбнулась двум симпатичным мужчинам (один из них был рыжим, как и её любимый покойный муж) и проводила их наверх, в лучшие номера с камином. Это был первый за всю её работу в гостинице случай, когда мужчины поселились без женщин.
Мы вышли на улицу и молча разглядывали проезжающие мимо транспортные средства землян. Почти все они были чёрного цвета, некоторые
— Гастарбайтеры! Совсем обнаглели, гады! — услышали мы откуда-то сзади. К нам приближались двое землян.
Телепатия — настройка на ментальную волну. Она основана на принципе вибрации.
Мы с Млеем кланялись, сжимая в руке по бумажке с надписью «500 рублей». Внешность менять не пришлось. Надо было только повторять:
— Брат, брат…
— Какой я тебе брат, чурка?! — Один из землян забрал у нас деньги и треснул дубинкой по фиолетовой спине. Дубинка сломалась.
— Брат!!! Брат!!! — закричал Млей и протянул землянину мятые 100 долларов. — Работаем здесь, всё, что есть, отдаём!
Земляне ушли, ругаясь.
— Дубинки не должны ломаться, — сказал я.
— Ты прав, — сказал Млей. Окрестные дома были построены в виде прямоугольных параллелепипедов, нагромождённых друг на друга и совсем не гармонирующих с природными и человеческими энергиями. Много машин сворачивало в сторону белого дома с острой крышей. Мы пошли туда же.
Вокруг дома была выставлена многочисленная охрана
Охранники увидели в нас полуобнаженных шестнадцатилетних девушек и пропустили.
В доме было темно, горели свечи, какие я видел в фильмах моего отца.
Повсюду были земляне. Их было так много, что мы едва успевали меняться соответственно их желаниям.
Музыка звучала очень громко, трудно было различать голоса.
— Пойдём петь в караоке, а, красотка? — крикнул мне раскачивающийся землянин, с трудом удерживавший в одной руке рюмку с белой прозрачной жидкостью, а в другой — гроздь винограда. Если бы не рюмка, то с виноградной гроздью в руке он был бы похож на бога Диониса.
— Хочу любить и размножаться! — очень, громко ответил я, стараясь, чтобы меня было слышно.
— Не вопрос! — сказал землянин — Но давай я тебе сначала «Крысу-ревность» спою!
— Нет, размножаться надо быстрее, потому что уровень сахара в вашей крови очень высокий, гемоглобин повышен и подвижность спермы слабая.
— Это у меня-то слабая! — возмутился землянин. — Я тебе сейчас покажу, какая она слабая!
— С вашим потенциалом вы бы ещё лет 70 прожили, а с вашим образом жизни — с трудом десяток протянете, — сказал я не очень громко, потому что музыка на секунду стихла.
— Дура! — махнул рукой землянин. — Пошли песни петь! А лучше я один…
Но я тоже пошёл за ним — чтобы не терять налаженный контакт.
Пока я тонким голоском подпевал: «Поселилась и пригрелась в моём сердце крыса-ревность», Млей, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, танцевал с гуманоидом-девушкой, у которой был нехарактерный для землян лягушачий рот.
Довольно скоро я понял, что люди вокруг меня ничего не хотят, и им абсолютно всё равно, как я выгляжу.