Эта-Тета
Шрифт:
— Вот где вы меня взяли, я там каждый день, с 9 до 6, кроме воскресенья. И плакат на мне: «Дублёнки тут». Мимо не проедете, я ещё внимание привлекаю: прыгаю и всё такое…
— Ладно, — пообещал я, — найдём.
— Счастливого пути! — на всякий случай сказал Млей.
— Спасибо… А если не улечу, слушайте, рублей пятьсот не найдётся?
Я дал ему денег. Ха пообещал вернуть.
Сзади уже сигналили машины. Ха быстро юркнул в своих резиновых сапогах в стеклянные двери зала вылетов.
— Домой полетит… —
— Да, — вздохнул Млей. Парковщик недовольно махнул палочкой, и Млей нажал на газ.
Глава 12
Я ждал продавца у стеклянных дверей. Как обычно. И он, как обычно, ждал меня тоже.
Уже не стесняясь, как раньше, радостно подбежал ко мне, схватил меня за руки и закружил в танце.
Люди, обедавшие в ресторане напротив, смотрели на нас и улыбались.
Не улыбалась только одна женщина. Она была в светлом плаще и шёлковом платочке на шее.
Она во все глаза смотрела на своего мужа. И на женщину рядом с ним. На ту, из-за которой всё так изменилось в их семье. Её муж — такой родной, такой близкий человек! — вдруг стал совершенно чужим. Нет, он её не обижает, конечно. Но — эта безразличная вежливость, этот отсутствующий взгляд и эта вечная улыбочка, блуждающая на губах… улыбочка, посвященная НЕ ЕЙ.
Она не знала, зачем пришла сюда. Зачем хотела убедиться в том, что могло оставаться лишь догадкой… которую можно прогнать от себя… или забыть…
Продавец потащил меня за руку к лифту, вниз, и там — в цветочном киоске — подарил мне огромный букет георгин.
Цветы здесь были очень дорогие, и ему пришлось заранее договариваться с девочками, но они всё поняли, пошли на встречу, — и вот теперь его любимая радостно прижимает букет к груди. Он пригласил меня в кафе, а я, опустив глаза, сказал, что хотел бы остаться с ним наедине. Если он, конечно, не против.
— Нет, не против! — воскликнул продавец.
Он заволновался, руки его вспотели, мысли носились в голове, как люди во время землетрясения — беспорядочно и отчаянно. Он понимал, что такой шанс упускать нельзя: сама предложила! А если не придёт домой ночевать, что он скажет жене? Ничего не скажет, просто не придёт! Но у неё давление… Где же они могут побыть наедине? На даче у напарника!
— Постой вот здесь одну минутку! — попросил он меня и с горящими глазами побежал обратно в магазин. Пробежал мимо своей жены. Он был так молод и так счастлив!
За две лишних смены напарник отдал ему ключи от домика своей бабушки. В районе Николиной горы. Маленький такой домик, дед когда-то построил своими руками, а бабушка отказывалась и переезжать, и продавать его. Так и умерла там, на Николиной. А теперь
— Ты аккуратней там! — предупредил продавца напарник.
Осталась жена.
Он набрал домашний номер. Никто не ответил.
«Наверное, в магазин пошла. Хотя — поздно уже».
Позвонил на мобильный.
— Алло! — как всегда ласково ответила жена.
Быстро, чтобы не передумать, он сказал:
— Я на рыбалку уезжаю, с напарником. Ты не волнуйся. Завтра после работы я сразу домой.
— Хорошо, — не стала возражать жена, и он облегчённо вздохнул. Надо же, как все, оказывается, просто!
— Целую тебя, — сказал он с благодарностью.
— И я тебя, — сказала жена.
Она смотрела на меня почти в упор. И видела не другую женщину, нет! Её муж никогда бы не полюбил другую женщину. Она узнавала саму себя, только моложе, свежее и красивее.
И она ничего не могла с этим поделать.
И жена простила его. Ей было только жаль, что она уже не может заставить его глаза вот так сиять. Но она была благодарна той, другой, что та — может.
Мы открыли низкую скрипучую дверь и оказались в комнате, которая была одновременно и кухней, и столовой, и гостиной. Две двери вели в спальню и туалет.
— Тебе здесь нравится? — с тревогой спросил продавец.
— Очень, — улыбнулся я.
Он стоял посреди комнаты и не знал, что делать дальше.
Я стал расстегивать платье.
Он порывисто подбежал ко мне, встал на колени и начал целовать мои руки.
— Ты моё счастье! — говорил он. — Ты моя жизнь.
И совершенно без денег! — вот что я сообщу Млею.
— У нас будут дети? — спросил я.
— Дети? — Ему стало неловко. У него уже было двое взрослых сыновей, и он никогда не думал, что можно иметь ещё детей, его жене уже столько лет.. — Конечно! У нас обязательно будут дети!
Я взял его за руку и повёл в спальню.
В гостинице, прямо у входа, меня караулила журналистка. Та, которая два месяца назад обещала никогда больше не приходить.
— Сенсация? — спросил я устало.
Она виновато кивнула
— Ещё одна! И вы меня больше не увидите! — попросила журналистка.
— Я умею летать, — сказал я.
— Нет, таких много, — отмахнулась она.
— Я могу правой ногой почесать левое ухо. И одновременно курить, — предложил я.
— Да ладно?! — не поверила журналистка.
— Дайте сигарету.
Я прикурил и достал ногой до уха. Она щёлкала затвором фотоаппарата и хвалила меня:
— Супер! Просто супер! Сейчас ещё в профиль!.. А когда можете пускать?.. А чтобы кольцо на голову наделось?.. Не можете? — Ну и ладно! Ещё постойте! Ещё секунду!
— Всё, — сказал я. — И чтобы больше я вас здесь не видел
— Обещаю. Вот посмотрите!
Она спрятала свой фотоаппарат в чехол, как драгоценность в сейф.