Эталон зла
Шрифт:
Кравцов потер локоть. Наверное, синяк будет. Что же могло тряхнуть сорокадевятитонную махину? Землетрясение?
Доклады подчиненных успокоили. Техника в норме, личный состав отделался двумя синяками, одним прикушенным языком и ссадиной на лбу.
— Ладно. Продолжаем движение. До исходного рубежа полтора кэмэ. Посему предельное внимание. Как выходим к ориентиру пять, боевое построение. Всем ясно?
— Так точно.
— Пошли.
Отдаленный гул канонады он услышал сразу, едва танки перевалили через взгорок. Судя по всему,
И еще одну странность отметил лейтенант. С экрана командирского компьютера исчезла карта местности. По ней через спутник он отслеживал свое перемещение и весь маршрут. Сейчас же на экране мерцала надпись: «Сбой связи».
Новая навигационная система только поступила в войска, и к ней пока привыкали. Возможно, Кравцов по неопытности сбил настройку? Но тогда бы комп выдал сигнал ошибки.
— Командир, — вызвал его Завадский. — У меня пропала связь с комбатом. Не могу докричаться. И вообще на наших частотах тишина. Попробуй по своей станции выйти на кого-нибудь.
— Сейчас, — ответил лейтенант, щелкая тумблером. Ему вдруг стало неуютно. Странный сбой программы, тишина в эфире — что это значит?
Около минуты он вызывал сначала ротного, потом комбата, потом своего друга Гришку Кольцова — командира первого взвода. Но никто не отвечал. Словно все исчезли.
Чувствуя легкую панику, Кравцов вытер внезапно взмокший лоб и нажал тангету.
— Всем. Не могу связаться со штабом. Возможно, сбой связи. Поэтому до выяснения обстановки приказываю отойти обратно к чаще и встать там.
— Командир, — откликнулся Завадский. — Это может быть работа РЭБ.
Кравцов наморщил лоб. Об этом он не подумал. Старшина прав, руководство вполне могло усложнить задачу, чтобы посмотреть, как отреагируют исполнители. А могло и «ядерным ударом» уничтожить штаб. Тогда на плечи младшего офицерского состава ложится весь груз ответственности. Стрельбы должны быть проведены в любых условиях.
Но о применении ОМП должны были предупредить. Хотя бы провести имитационный взрыв.
Думай, лейтенант, думай. Ошибиться нельзя. За ошибки наказывают. И за отсутствие инициативы тоже.
Кравцов снял шлемофон, опять вытер лоб и, глядя на приближающуюся стену чащи, оценивал обстановку. Связи нет. Комп молчит. Километрах в десяти-пятнадцати грохочет канонада. Значит, учения идут своим ходом. Правда, грохот почему-то слышен слева, а танковая директриса, наоборот, справа от дороги. Поменяли? Сомнительно… И это назойливое жужжание винтовых машин. Сейчас они исчезли, но пару минут назад еще ныли над ухом.
Лейтенант в очередной раз глянул по сторонам. Все было как прежде. Но что-то не так… Что именно, он понять не мог, но ощущение изменения продолжали давить на нервы. Куда,
Танки встали звездой, занимая круговую оборону. БТР притормозил у ямы, здорово похожей на воронку от бомбы или снаряда.
Кравцов вылез из танка и спрыгнул на землю. Прошел несколько шагов, разминая ноги. К нему подошли командиры танков и Завадский.
— Что будем делать, командир? — спросил старшина.
— Не знаю. Похоже, что действительно сработала РЭБ. Только… у меня такое чувство, что мы заехали куда-то не туда.
— Куда? Я постоянно проверял курс по навигатору. Мы на полигоне, в двух километрах от стрельбища. Правда…
Старшина показал небольшой прямоугольник устройства. На его экране мелькала надпись: «Поиск спутника».
— Потух, — констатировал Завадский.
Лейтенант вздохнул и повернулся к сержантам.
— А вы что думаете?
Те глянули друг на друга и одновременно пожали плечами.
— Мне кажется, — сказал Лапшин, — все началось после того толчка.
Сержант замялся, словно не зная говорить или нет, потом поднял глаза на командира и продолжил:
— Пашка, мой наводчик, слушал радио по плееру. Я разрешил, пока шли…
Кравцов нахмурил брови, собираясь сделать нагоняй за нарушение дисциплины на марше, потом махнул рукой:
— Продолжай.
— Так вот. Он говорит, сразу после толчка радио вырубилось.
— Если глушат, так и должно быть, — сказал старшина.
— И еще, — подал голос Пестриков, — я в детстве увлекался моделированием. Ну, самолеты собирал, танки, корабли.
— И что?
— А то, что пять минут назад я видел Ла-5. Это советский истребитель времен Великой Отечественной.
— Точно? — с сомнением спросил старшина.
— Точно. Он шел на шести сотнях метров. «Лавочкин» это.
— Во черт! — потянул руку к затылку Лапшин. — Кто это пустил реликвию летать над полигоном? Неужели эти… из исторического клуба обкатывают раритет?
— Ладно, дело ясное, что дело темное. Связи со своими нет, спутник молчит. Радио тоже. В небе шастает истребитель-ветеран. Но канонада громыхает. А значит, учения продолжаются. Посему, — лейтенант сделал паузу, обводя подчиненных взглядом, — принимаю решение: идем к стрельбищу. Предельно осторожно. Обнюхивая буквально каждый куст. И не отвлекаясь на музыку и прочие забавы.
Лапшин хмыкнул — камень был в его огород. Лейтенант не мог пропустить факт явного нарушения приказа, однако в такой обстановке ограничился шпилькой в адрес виноватого.
— Порядок следования такой: я первый, за мной Пестриков. Потом старшина. Замыкает Лапшин. В случае появления условного противника дать красную ракету — обозначить обнаружение и открытие огня. Вопросы?.. Нет. По машинам.
3
Чужой танк он заметил, когда его машина вырулила из-за крайних деревьев на очередной взгорок. А через секунду увидел еще один. И еще.