Этаж смерти

Чайлд Ли

Финлей посмотрел на меня. Кивнул. До него начинало доходить.

— Тонна в неделю? — повторил он. — Это сколько?

— Тонна однушками — это около миллиона долларов, — сказал я. — Клинеру требовалось сорок тонн в год. Сорок миллионов однодолларовыми купюрами.

— Продолжай, — сказал Финлей.

— Однушки привозили в Маргрейв на грузовиках, из всех тех мест, где их доставал Хаббл, и размещали на складе.

Финлей кивнул. Он все понял.

— Затем их отправляли дальше в коробках из-под кондиционеров, —

закончил он.

— Точно, — подтвердил я. — Так продолжалось до прошлого сентября. До тех пор, пока береговая охрана не начала свою операцию. Чистенькие новенькие коробки, вероятно, заказанные на какой-нибудь бумагообрабатывающей фабрике за две тысячи миль отсюда. Коробки набивались однодолларовыми банкнотами, запечатывались и отправлялись за границу. Но, перед тем как отправить купюры, их требовалось сосчитать.

Финлей опять кивнул.

— Для того, чтобы вести учет, — согласился он. — Но, как, черт побери, пересчитывать по тонне купюр в неделю?

— Их взвешивали, — сказал я. — Набив ящик, его заклеивали и взвешивали. В унции около тридцати однушек. В фунте их четыреста восемьдесят. Я читал об этом всю ночь. Деньги взвешивали, подсчитывали количество, а затем писали его на коробке.

— Как ты догадался?

— Серийные номера. Они обозначали, сколько денег в ящике.

Финлей печально улыбнулся.

— Хорошо, а затем эти ящики направлялись в Джексонвилль-Бич, так?

Я кивнул.

— Загружались на судно и доставлялись в Венесуэлу.

Мы умолкли. Машина приближалась к складскому комплексу у развилки. Он зловеще маячил слева от нас, словно центр вселенной. В металлических стенах отражался бледный рассвет. Финлей сбавил скорость. Мы посмотрели на склады. Поехали дальше, выворачивая головы назад. Затем свернули на автостраду. Повернули на север к Атланте. Финлей вдавил педаль в пол, и величественный старый автомобиль понесся вперед еще быстрее.

— А что в Венесуэле? — спросил я.

Финлей пожал плечами.

— Там много чего, так?

— Химический завод Клинера, — уточнил я. — Его туда перевели по требованиям экологов.

— Ну, и?

— А чем он занимается? Что это за химический завод?

— Что-то связанное с хлопком.

— Точно, — подтвердил я. — Обработка с применением гидроксида натрия, гипохлорита натрия, хлорина и воды. Что получится, если смешать вместе эти реактивы?

Финлей пожал плечами. Он был полицейский, а не химик.

— Отбеливатель, — сказал я. — Отбеливатель, и очень сильный, специально для хлопчатобумажных волокон.

— Ну, и? — снова спросил он.

— А что помощник Бартоломью рассказал тебе про бумагу, на которой печатаются банкноты?

Финлей резко вздохнул. Судорожно глотнул ртом воздух.

— Господи! Бумага состоит в основном из хлопчатобумажных волокон. С небольшими добавками льна. Клинер отбеливает однодолларовые

бумажки. Господи, Ричер, он смывает с них краску. Не могу поверить. Смывает с однушек краску и получает сорок миллионов листов настоящей бумаги.

Я улыбнулся, и он протянул мне правую руку. Обменявшись рукопожатием, мы издали торжествующий вопль.

— В самую точку, выпускник Гарварда, — сказал я. — Вот как все происходит. Тут не может быть сомнений. Немного химии — и на чистых бумажках можно печатать сотенные купюры. Вот что имел в виду Джо. «Е Unum Pluribus». Из одного много. Из одного доллара сто.

— Господи, — воскликнул Финлей. — С однушек смывают краску! Но тут есть еще один момент, Ричер. Знаешь, какой? Сейчас склад Клинера под потолок забит сорока тоннами настоящих однодолларовых купюр. Там сорок миллионов долларов. Сорок тонн, упакованных в коробки, ждущих, когда береговая охрана свернет свою операцию. Мы захватим этого Клинера со спущенными штанами, так?

Я радостно рассмеялся.

— Так. У него штаны спущены ниже колен, и голая задница блестит на солнце. Вот почему он так беспокоится. Вот почему он запаниковал.

Финлей покачал головой, уставился в лобовое стекло.

— Как ты до всего этого дошел, черт побери?

Я ответил не сразу. Мы ехали вперед. Автострада привела нас в южные пригороды Атланты. Мимо замелькали городские кварталы. Строительный и торговый бум подтверждали нарастающую силу Солнечного пояса. Бульдозеры и краны были готовы раздвинуть южную оконечность города на заброшенные пустыри вокруг.

— Давай идти последовательно, — сказал я. — Первым делом я сейчас докажу справедливость наших предположений. Я покажу тебе коробки из-под кондиционеров, набитые настоящими однодолларовыми купюрами.

— Вот как? И где же ты их найдешь?

— В гараже Столлеров.

— Господи, Ричер, его же спалили дотла. И в нем все равно ничего не было, так? А если и было, сейчас там орудуют полицейские и пожарные Атланты.

— А у меня нет никаких данных насчет того, что гараж сгорел.

— Черт побери, что ты имеешь в виду?

— Ты где учился в школе? — вдруг спросил я.

— Какое это имеет отношение?

— Стремление к абсолютной точности, — сказал я. — У некоторых это в крови, а образование только все усиливает. Ты ведь видел распечатку Джо?

Финлей кивнул.

— Помнишь последнюю строчку? — продолжал я.

— Гараж Столлеров.

— Именно. Притяжательный падеж, множественное число. Не гараж, принадлежащий одному Столлеру, а гараж, принадлежащий Столлерам.

— Что с того?

— То, что в доме рядом с площадкой для гольфа жил только один Столлер. Джуди и Шерман не состояли в официальном браке. Двух Столлеров можно найти только в том маленьком доме, где живут родители Шермана. И у них есть гараж.