Эти бессмертные
Шрифт:
Павел простоял в очереди около получаса, а затем решил, что с него хватит. Сходил за очкариком, вежливо, но решительно направил его в очередь, а сам сел в машину и снова позвонил в офис. Воз был и ныне там, факс не починили. И тут Павлу пришла в голову идея.
Он набрал номер Дмитрия Яновича, произнес все положенные вежливые приветствия и перешел к делу:
— Что-то ваш факс к нам не пришел.
Павел ожидал, что Дмитрий Янович скажет, типа, мы отправляли, а ваш факс не отвечает, тогда Павел скажет, типа,
Но Дмитрий Янович сказал совсем другое. Он сказал:
— А я и не посылал ничего.
Сделал многозначительную паузу и добавил:
— Я поразмышлял над вашим предложением, Павел Иванович, и пришел к выводу, что вынужден его отклонить. Поймите меня правильно, я против вас ничего не имею, но я посчитал в экселе… Нам выгоднее вообще не сотрудничать с вами, чем сотрудничать на таких условиях. Да и на старых условиях выгода стала в последнее время чисто символическая, кризис, сами понимаете. Скидки и отсрочки мы по-любому давать не готовы. Извините.
Все, что Павел смог выдавить из себя, — стандартный набор дежурных фраз, типа, я все понимаю, потом, когда-нибудь, несомненно, было приятно с вами работать… И они вежливо распрощались.
В этот момент к «Лексусу» подошел очкарик, он принес какой-то официальный бланк.
— Держите, — сказал он. — Надо сначала заявление написать, потом разбираться будут.
Павел рассеянно кивнул, положил бланк на колени и задумался. Принадлежащее Павлу ООО «Турандот» только что потеряло основного поставщика. Причем потеряло окончательно, Дмитрий Янович ясно сказал, что его не устраивают даже старые условия договора. Договор кончается через месяц, а кто, интересно, сможет обеспечить поставки, кроме «Саммона»?
Павел гневно ударил кулаком по рулю. Рука отскочила и угодила в гудок, «Лексус» бибикнул. Павел выматерился. Сейчас ему позарез нужно быть в офисе, а он сидит на этом чертовом посту ГАИ и занимается чертовой ерундой! И все из-за этого очкарика! Ничего, сейчас мы ему принесем добро…
Мелькнула непрошеная мысль — а ведь раньше, когда Павел был молод, когда у него еще не было ни бизнеса, ни «Лексуса», ни двух квартир в Москве, когда он был наивным молодым юношей, всерьез полагающим, что в мире есть какая-то высшая справедливость… Тогда он не стал бы осквернять свою душу лжесвидетельством. Впрочем, потому у него тогда и не было ни бизнеса, ни «Лексуса»… Что-то странные мысли в голову лезут, гнать их надо.
Павел положил на колени дипломат, положил на него бланк, достал ручку и начал писать: «Я, Звонарев Павел Иванович, двигался на своем автомобиле по Ленинградскому проспекту в сторону области в крайнем правом ряду…»
7
Сэр Людвиг, безземельный воитель, воспитанник и эфеб графа Хортона, приблизился к порогу заклинательного
— Войди! — донесся изнутри голос лорда.
Людвиг вошел. В заклинательном зале стояла тишина, звезда перестала издавать свист, но ее свечение было теперь заметно и обычным, немагическим зрением.
— Приближается мастер смерти, — сообщил Людвиг.
Лорд Хортон молча кивнул. Он не отводил взгляда от сплетения силовых линий вокруг станка, на лице повелителя отражалась озабоченность.
— Не думаю, что на этот раз демон сможет вырваться из ловушки, — заметил Людвиг.
Лорд Хортон рассеянно кивнул.
— В прошлый раз мы тоже так не думали, — сказал он. — Я вот думаю, не стоит ли поставить дополнительный контур вот здесь, — он показал пальцем, — с переходом вот сюда.
Людвиг прикинул в уме, как изменится конфигурация кокона, и сказал:
— По-моему, уже поздно. Я не уверен, что ваше сиятельство сумеет быстро отрегулировать все взаимосвязи за оставшееся время. Сколько осталось до проявления демона? Часа три?
— Если не меньше. Сегодня изменения протекают намного быстрее, чем раньше, это тревожит меня.
— Если этот кокон не удержит демона, его ничто не удержит.
— Да, наверное, — кивнул лорд Хортон, протянул руку и пошатал боковину станка.
В дверь постучали.
— Войди! — крикнул лорд Хортон.
В зал вошел мастер смерти в сопровождении подмастерья, а также низкорослого и плюгавого раба, Людвиг не знал его имени. Раб был испуган, на его покатом лбу выступили капельки пота, а глаза, маленькие и бесцветные, безостановочно перемещались с одного предмета на другой. Руки раба заметно дрожали.
Лорд Хортон отступил от станка и сделал мастерам смерти приглашающий жест.
— Приступайте, — повелел он.
Раб издал нечленораздельный писк, ноги перестали его держать. Подмастерье залепил рабу увесистую оплеуху, раб пошатнулся еще сильнее и едва не упал.
— Так не пойдет, — сказал мастер смерти. — Придется тащить.
Они сноровисто заломили руки раба за спину, тот согнулся в три погибели и быстро засеменил вперед — в такой позе это единственный способ чуть-чуть облегчить боль в выворачиваемых суставах.
— Не бойся, — обратился к рабу мастер смерти. — Скоро все закончится, ты переродишься.
Раб начал говорить, сбивчиво и невразумительно, хлюпая носом и глотая слезы, Людвиг разбирал лишь отдельные слова:
— … сожрет мою душу… о повелитель… зачем… я боюсь…
Лорд Хортон нахмурился.
— Кто рассказал ему о сути происходящего? — спросил он.
Мастер смерти вздрогнул.
— Не знаю, мой повелитель, — ответил он. — Однако осмелюсь заметить, что в замке вряд ли найдется раб, не знающий о том, что ваше сиятельство призывает демонов.