Эти глаза напротив
Шрифт:
О чем засвидетельствовал его возмущенный вопль:
– Нет, ну ничего себе! Брат там приходит в себя, офигевает от неожиданности – только что летел в вертолете, и вдруг – валяюсь на земле, рядом обалдело трясет головой уважаемый банкир, ползают несколько человек, в которых с трудом, но можно опознать охранников…
– Ничего
– Вот, и оружие раскидано! И какая-то голубоватая муть налита! И ничего не понятно! И башка гудит! И первая мысль – как там сестренка, что с ней? Бегу внутрь – ну конечно! Сестренка возле любимого, а на брата ей плевать!
– Сам ты любимый! – еще больше полыхнула щеками я. – Не говори ерунды! Просто Мартина успели внести, а тебя – нет.
– Куда внести? Зачем? Что вообще происходит? Как мы тут оказались?
– Ты что, действительно ничего не помнишь?
– Нет, я придуриваюсь! Конечно, ничего! Говорю же – последнее, что помню, мы летим в вертолете в Москву.
– Где Моника?!
О, господин Климко подтянулся. Вид такой же очумелый, как и у Олега, но глаза переполнены тревогой и страхом.
– Где моя дочь? Почему ее здесь нет?!
– Пап, я в порядке. – Из тамбура вышла Моника, зевнула, потерла кулачками глаза и недоуменно оглянулась: – А что произошло? И где Павел?
– Еще одна, – проворчал Дворкин. – Господа и дамы, давайте вопросы оставим на потом, боюсь, что еще ничего не кончилось!
– Кончилось, кончилось, – негромко прозвучало от входа.
Дворкин вздрогнул и облегченно улыбнулся:
– Рад вас видеть, Венцеслав Тадеушевич! Вы очень вовремя успели! Еще немного, и… Кого лично мне поблагодарить за второе рождение?
– Особо благодарить не за что, – усмехнулся щуплый мужчина лет сорока, невзрачный,
– Мы начали работать, как только услышали происходящее, – смущенно улыбнулась пухленькая, кудрявая девушка, тоже меньше всего соответствующая образу ведьмы. Ну, или экстрасенса, какими их показывают по телевизору. – Было трудно, я никогда еще не сталкивалась с подобным.
– Но первым мы услышали Павла, – снова заговорил мужчина. – Издалека. Вот он – это что-то невозможное! Где он, как он? Он резко исчез буквально перед самым нашим подключением.
– Действительно, – нахмурился Кульчицкий. – Где мой сын?
– Мы его спрятали в шахте, я уже послал за ним людей, – успокаивающе проговорил Дворкин. – Сейчас его привезут. О, везут, кажется!
Все повернулись в сторону открывающейся двери. Но каталка с Павлом оттуда не появилась.
А вот двое охранников – появились, причем лица их были смертельно бледны.
Настолько бледны и перекошены, что ощущение беды мгновенно заполнило холл.
– Где Павел?! – хором прокричали Дворкин, Кульчицкий и Моника.
– Его нет… – еле слышно произнес один из парней.
– Как это – нет?! Что за бред? А доктор? Остальные медики?
– Они там, метрах в пятидесяти от входа, в шахте. Они без сознания. Там все, кроме той тощей дылды, что увивалась вокруг Павла. Ее нет, и каталки нет. Мы сначала побежали внутрь шахты, думали догнать, но там через сто метров ход разделяется на три… И следов никаких – камень ведь везде.
– Тощая дылда… – медленно произнес Дворкин, выцветая буквально на глазах. – Это была одна из них. Они все-таки получили Павла…