Эти настоящие парни
Шрифт:
– Я думаю, – говорит мой коллега, один из старейших сотрудников диспансера, Капитолина Алексеевна Нерушенко, – что при такой клинической картине не надо торопиться с нагрузками. Попробуем курс инъекций гидрокортизона с четко разработанным графиком нагрузок. Через три дня, – сегодня у нас что? Среда, 14-е. Так… В субботу, семнадцатого, приходи, будем смотреть.
– Но ведь это суббота, – Полищук переводит взгляд с лечащего врача на меня и снова с недоумением смотрит на Нерушенко.
Мы с Капитолиной Алексеевной обмениваемся многозначительными улыбками. Верно, семнадцатое –
Через три дня, в субботу. Тот же кабинет.
– Как себя чувствовал эти дни?
– Лучше. Значительно лучше. Небольшие боли при кругообразных движениях рукой.
Сейчас в его лечение подключена и биохимия, и биомеханика, и физиотерапия. Нас интересует и его нервно-психологическое состояние, тот психологический фон, на котором проходит лечение. Тут есть один немаловажный нюанс. И само лечение и характер предстоящего соревнования накладывают на психику спортсмена свой отпечаток, и необходимо создание такой атмосферы, которая обеспечила бы его позитивный выход из состояния подавленности и пессимизма.
И тут нам помогает сам дух времени. Я имею в виду качественно новое отношение самого спортсмена к медицинскому обеспечению его достижений. На сегодняшнем уровне развития спорта наш подопечный являет собой не столько классический тип пациента, и даже не столько классический тип испытуемого, сколько, я бы сказал, сам является участником эксперимента. Что-то вроде испытуемого-исследователя. Любопытнейшая и характернейшая деталь.
Лет тридцать-сорок назад отношение между человеком в футболке и человеком в белом халате ограничивались, как я уже говорил, равнодушно-вежливыми экивоками. Спорт был символом здоровья, и обращаться к медицине считалось эдаким нонсенсом. Призыв «Будь готов к труду и обороне!» если и содержал в себе нечто медицинское, то лишь в смысле подготовки молодежи к оказанию первой медицинской помощи.
Идет время, идут годы. Отношения между спортсменом и врачом начинают качественно меняться. Сегодня «зрячие» пальцы врача лежат на пульсе любого рекорда.
Функциональные пробы до тренировок и во время тренировок, а также после их окончания… Курс профилактического лечения… Различные назначения и рекомендации… Разработка научно обоснованных строжайших режимов… Слово врача в последнее время становится решающим. Его советы относительно интенсивности нагрузок, его заключение о готовности спортсмена к борьбе принимаются практически безоговорочно…
Помню, в одной из своих зарубежных поездок с хоккеистами сборной был такой эпизод. Заболел игрок. Нужный, очень нужный команде. Я все это отлично понимал, но как врач категорически настаивал на снятии его с очередной встречи. Тарасов столь же категорически был против. Тарасов в той же мере труден, в какой и талантлив. Спор шел на повышенных тонах. «Вы, доктор, готовы любого сделать больным», – бросил мне Анатолий Владимирович. «Это неправда. В таких условиях я не могу нести ответственность за здоровье ребят».
Присутствующий здесь же при разговоре Аркадий Иванович Чернышов,
Знаю. Отлично знаю. Оттого и простил. За преданность хоккею, делавшую Тарасова фанатиком. И именно поэтому делавшую его в конце концов союзником врача. Ибо он понимал, что успех его ребят – это прежде всего здоровье…
Спортивный врач сегодня прекрасно вооружен. Правда, мобильных средств еще недостаточно. Но в принципе есть все необходимое. Потому что сама жизнь заставила убедиться в том, что спорт сегодня – это медицина, медицина и еще раз медицина. С ее новейшими и современнейшими достижениями как в области чисто научных исследований, так и в плане их чисто прикладного характера. Ее единство практически со всем комплексом современного естествознания и научно-технической мысли.
Что значит прыгнуть на высоту 2 метра 35 сантиметров? Или улететь в прыжке на расстояние почти девяти метров? Что значит поднять тонны веса или преодолеть стометровку с «космической» скоростью? Нет ничего удивительного в том, что во времена нашей юности, да и много позже, подобное могло найти место разве что на страницах фантастических рассказов. Потому что безграничность человеческих возможностей, хотя бы в чисто физиологическом плане, носила скорее метафори ческий, чем буквальный характер. Есть предел и человеческим силам и человеческим возможностям. Но если лет тридцать-сорок назад та же феноменальная сила или выносливость выступали в своей, как бы это сказать, в своей первородной, что ли, природе, то сегодня границы человеческих возможностей раздвигаются шире и шире, ибо на помощь природным данным приходит современная наука.
Сегодня мы можем говорить о выдающемся таланте спортсмена, о его превосходных технических данных, но поставить знак равенства между личностными качествами и уровнем высоких достижений мы вправе лишь тогда, когда в программу подготовки современного спортсмена включен широкий диапазон научных достижений. Огромный арсенал наук сложнейших и современнейших составляет сегодня базу подготовки студента Института физической культуры и спорта. От физиологии до механики. От анатомии до математики. От психологии до молекулярной химии.
Вот почему для меня медицинские параметры исследуемого спортсмена представляют собой картину комплексной подготовки, ее успеха и недостатка. И с другой стороны, это картина той платформы, того фундамента, на котором мы собираемся воздвигнуть прочную и долговечную конструкцию организма.
Вот почему врачебно-спортивный диспансер часто представляется мне штабом здоровья, началом всех начал. Штабом, курирующим ту зону, вне которой не существует и не может существовать ни достижений, ни рекордов.