Этичный убийца
Шрифт:
И дело было вовсе не в страхе: люди, которые никогда не встречались с Б. Б. лично, которые знали о нем только понаслышке или составили свое представление об этом человеке по тому, что знали о его деятельности, о ее масштабе и хитроумной организации, — такие люди его боялись. Но Дезире — совсем другое дело. Уж она-то его знала как облупленного. Нет, она его не боялась. Тут дело было скорее в чувстве долга — и жалости тоже. А вот Отто Роуза ей не было жаль.
— Да брось, Дезире. Ну, красавица, не смотри на меня так! Ты же прекрасно понимаешь: бизнес есть бизнес. Раз уж ты работаешь с таким человеком, как Б. Б., то не должна
Дезире только покачала головой:
— Перестань, Отто. Ты же понимаешь, что, говоря гадости о Б. Б., ты загоняешь меня в угол.
— Да, я понимаю, ты права. Преданность прежде всего. Извини, я не должен был это говорить. Обещаю, что больше ни слова не скажу о Б. Б. Но о тебе-то можно сказать пару слов?
— А без этого никак? — Она несколько смягчила выражение своего лица, сделав вид, будто уже немного выпустила пар.
Отто подошел поближе.
— Ты чересчур хороша, чтобы работать на такого человека, как Б. Б. Я хочу сказать, ты хороша не просто как сотрудник, хотя уж в этом-то я убежден. Я хочу сказать, что ты очень хороший человек.
— Серьезно? Но ведь ты, кажется, не считаешь для себя зазорным работать с Б. Б.?
Отто рассмеялся:
— Детка, я — политик. Мне уже поздно становиться хорошим. А вот тебе еще не поздно. Ведь ты такая молодая, талантливая, симпатичная девушка! Почему ты не уйдешь от него?
Вопрос поставлен ребром, и, чтобы уклониться от ответа, придется выкручиваться. У Дезире даже возникло искушение ретироваться в буквальном смысле слова — просто повернуться и уйти. Все эти прощупывания ей были сейчас совершенно ни к чему.
— Послушай, Отто, я у него в долгу. Больше мне нечего ответить на твой вопрос.
— Я знаю, что ты у него в долгу. Но сколько же можно отдавать долги? Неужели же ты задолжала ему столько, чтобы выступать пособницей в его грязных делах? И, кстати, с мальчишками тоже.
— Отто, он их воспитывает — и ничего больше. Никто тебе дурного слова не скажет о его обращении с этими детьми. Не забывай, ведь я живу в его доме: я — его ассистентка и всегда должна быть под рукой.
— Ну да, разумеется. А слухи, будто ты его любовница, всем будут только на руку. Может быть, он и не делает с мальчишками ничего такого, но, Дезире, ты же должна понимать, что он этого хочет. И неужели ты думаешь, что рано или поздно он не даст волю своим желаниям?
— И слышать ничего не хочу. Говори, что хочешь: я тебя не слушаю.
— Дезире! Я вовсе не хочу на тебя давить. Я желаю тебе только добра. Я хочу тебе помочь — потому и переживаю. Ладно, давай не будем больше о Б. Б. Давай лучше о тебе поговорим, дорогая.
— Что я слышу? Уж не хочешь ли ты пригласить меня на свидание? — спросила она, стараясь придать своей интонации игривость: меньше всего на свете ей хотелось, чтобы в голосе ее прорезались горькие или саркастические нотки.
— Ну что ты, на такую удачу я не смею и надеяться, — ответил Отто. — Я бы хотел обсудить с тобой другой вопрос, не менее серьезный, но менее интимный. Я понимаю, что ты зависишь от Б. Б. С ним ты под защитой. И вот я подумал: а что, если найдется кто-нибудь другой, кто тоже предложит тебе свое покровительство? Быть может, тогда у тебя появится выбор?
— Уж
— Послушай, Дезире, я мог бы предложить тебе место в моей конторе. Я ценю тебя очень высоко и даю слово, что должность ты получишь соответствующую. Хотя, конечно, занимаясь политикой, зарабатываешь всегда меньше, чем заслуживаешь. И все-таки для юной леди, наделенной такими талантами, это была бы неплохая возможность реализовать свои способности.
— О каком покровительстве ты говоришь? Что ты можешь предложить мне, если тебя самого после ближайших выборов могут выкинуть из твоей конторы?
Отто рассмеялся:
— И кто же, по-твоему, сможет со мной соперничать? По крайней мере, ты могла бы прислушаться к моему совету, дорогуша.
Дезире кивнула.
— Пойдем-ка поболтаем у меня в машине пару минут, — предложил Отто.
— А ты точно не будешь звать меня на свидание? — спросила девушка.
— О, я в этом почти уверен. — И он жестом пригласил ее в свой громоздкий «олдсмобиль» слепящего солнечно-желтого цвета и распахнул перед ней дверь с пассажирской стороны.
Дезире проскользнула внутрь и уселась на кожаное сиденье. Отто обошел вокруг машины, сел в водительское кресло и включил зажигание. Мгновение — и заработал кондиционер, а из колонок послышалось тихое журчание какой-то танцевальной мелодии.
Отто накрыл руку Дезире своей ладонью. Он, конечно, собирался просто предложить ей работу, но не был до конца уверен, что она сама не захочет предложить ему чего-то большего.
— Ну что же, рассказать тебе, что именно я имею в виду? — спросил он.
— Сперва я кое-что тебе скажу, — ответила девушка.
Она внезапно кинулась на него — стремительно, как кобра, — и пальцами стиснула ему горло. Проделав это, она уселась на него верхом, широко расставив ноги, — в такой позе, будто решила заняться с ним сексом. Она почувствовала, как у него в штанах вздулся бугорок, который потом начал опадать. Мгновение спустя уже обе ее руки сжимали ему горло, и она еще наклонилась вперед, пытаясь задавить его своей массой, которой и было-то всего ничего, не больше пятидесяти кило.
Ей нравилось чувствовать жар, идущий от его кожи, пульсацию под своими пальцами, пульсацию между ног. Это было не то чтобы сексуально, но как-то эротично: это возбуждало. Она чувствовала свою силу, свое превосходство, и ей это нравилось.
Дезире прекрасно знала, что руки у нее очень маленькие и очень слабые. Теснота машины и внезапность нападения явно дали ей невероятное преимущество, но если бы Отто попытался освободиться от ее хватки, ему бы это наверняка удалось, если бы он рванулся по-настоящему. Но теперь, пока он пребывал в растерянности, у нее оставалась еще пара драгоценных секунд, и к тому моменту, когда ему придет наконец в голову вырваться, ее здесь уже не будет.
— Отто, ведь мы с тобой работаем уже достаточно давно, и до сих пор все были друг другом довольны. Но если ты еще хоть раз полезешь ко мне с подобным дерьмом — я тебя придушу. Если ты станешь унижать Б. Б. или выступать со своими мерзкими инсинуациями, да еще и делать из него таким образом дойную корову — держись, я тебя в порошок сотру. Ты думаешь, что ты умней его, но я тоже девица с мозгами. Не забывайся: помни, кто мы такие. — И она сняла пальцы с его горла. — Не советую тебе делать Б. Б. своим врагом.