Этикет следствия

Келин Алексей

Звуки службы в скверик почти не доносились, можно было расслышать только хор. Слова разобрать не получалось, голоса сливались в единую светлую песню, но Виктор, как и многие прихожане, прекрасно помнил чин литургии.

"Тело Христово приимите, Источника Безсмертнаго вкусите..." - угадал следователь в пении.

Причастие. Служба почти завершена.

Виктор перекрестился на купол собора.

– Что ж ты на литургию не пошел? Мне-то, возможно, колдовать придется, а ты вполне мог бы постоять с благородными господами.

В голосе магички послышался

легкий намек на что-то не совсем уместное. Или ты, Виктор, уже везде намеки видишь? Конечно, воскресные службы - веками освященное место для флирта, что бы там ни говорили ревнители морали. Встретиться глазами, свечу передать, просто рядом постоять... Тьфу, пропасть!

– Я в другой приход хожу, - возможно, излишне грубо бросил он.

– А, ну да...
– многозначительно протянула Анна.

Следователь демонстративно отвернулся и стал мысленно повторять за церковным хором:

"Да исполнятся уст'a наша хваления Твоего, Господи, яко да поем славу Твою..."

Наверное, стоило бы зайти в собор, послушать гнездовского епископа. Но как же это сложно, когда ты - ни там, ни тут, ни дворянин, ни простой стражник! Нет уж, лучше в сторонке постоять.

Да и для дела так полезнее.

Виктор сейчас был между "сегодня" и "вчера", следователь в дворянском камзоле, гётский рыцарь в гнездовской страже... Хотелось молча спросить у Того, кому сейчас пел хор в храме - кто я? Зачем? Чего же Ты от меня хочешь?

"Сам разберёшься", - качались от легкого ветерка цветы на клумбе.

"Отставить сопли", - ахнул колокол собора.

Под праздничный перезвон колоколов из храма выходили прихожане. Первым из полутьмы собора шагнул князь Николай Гнездовский, а за ним, в траурной мантилье, опираясь на руку брата - фрайин Ингрид.

Ну что, давай. Вперед.

Сейчас главное - не дать некроманту добраться до фрайин. И не важно, что конунг обеспечит безопасность сестры куда лучше бывшего рыцаря. Ты должен ее охранять. Значит, охраняем. А то, что тебе этого хочется гораздо сильнее, чем чего бы то ни было на свете...

Об этом с исповедником поговорим. Потом.

Все, вперед.

Почему ты все еще стоишь, как вкопанный?

Благородные господа с приближенными выходили из храма друг за другом - властители Заозерья, участники бесконечной шахматной партии, политики, интриганы, временные союзники и вечные противники...

Банка с пауками.

Точнее - дерьмовая банка с пауками.

Виктор, почему ты не спешишь оказаться там, на ступенях кафедрального собора, с ними?

Почему даже серо-синий взгляд фрайин - недостаточная причина для того, чтобы сделать шаг? Ты ведь сам родом из знати, ты понимаешь мельчайшие оттенки их взглядов и жестов, это твоя стая, давай!

Следователь Виктор собирался с духом, чтобы подойти к благородным господам.

Князь Бельский, барон фон Берген изучал высшее общество, прежде чем вступить в разговор. Память об императорских приемах с поклоном подавала своему господину их портреты с пометками на полях.

Князь Николай остановился у ступеней храма, обернулся и величаво,

с поклоном, перекрестился. В его движениях были спокойствие и уверенность. Князь держит все под контролем, и горе тому, кто попытается нарушить его планы. Сила и расчет. Он не упустит своего и сумеет что угодно обернуть на пользу княжеству.

Оруженосец Славомир стоял за плечом сюзерена. Не сын, не наследник, всего лишь племянник - но безупречная служба заменит наследное право. Величие можно заработать, и Славомир не упустит свой шанс.

Ингрид и конунг Магнус повторили поклон князя через пару секунд. Отражением друг-друга, одним движением, одним... человеком? Нет. Одним владыкой Альграда.

Молодость и решительность. Они готовы идти до конца. Не считаясь с потерями, не задумываясь о методах и цене.

Герцог Кошица вышел один. Позавчера, над телом своего пажа, он казался убитым горем стариком. Сейчас, при взгляде на статного господина Болеслава, не могло возникнуть даже мысли о старости.

Власть и мощь. Самый влиятельный человек в Заозерье. Кошиц в одиночку способен справиться с любым из соседей, но против объединенной силы Заозерья не выстоит. Вот только герцог ни за что не допустит объединения.

Барон Эзельгарра - немощный старик. Он уже не может ходить сам, его кресло выкатил секретарь, сын и необъявленный наследник Петер. К ним тут же кинулись двое слуг - нести кресло на руках.

Барон в полушаге от гроба, сила, ставшая слабостью. Петер - юность, надежда и неуверенность, прямо сейчас, в эти минуты становящаяся ответственностью и пониманием.

Следом шагнул барон Кроск, председатель торгового союза. Размашистые жесты, почти игра на публику - и тончайший расчет, ожившая бухгалтерская книга. Его оруженосец - порыв, мечтательность и верность.

Все, Виктор, давай. Иди к ним. Пора делать свою работу.

Некроманта арестуем, сорвем гнусную игру протектора, и фрайин Ингрид будет в безопасности.

Самокопание оставь поэтам.

– Здравствуйте, фрайин Ингрид, конунг, - Виктор приветственно поклонился владыкам Альграда (или владыке? им бы кого-нибудь двуглавого на герб!).
– Примите мои соболезнования.

– Спасибо, господин следователь, - негромко сказала Ингрид. Ее брат молча ответил на поклон Виктора.

– Простите, что отвлекаю вас, но дело не терпит отлагательств. Мы практически нашли маньяка-некроманта, но нужна ваша помощь.

– Сестра уже обещала вам любое содействие, - кивнул конунг Магнус Альградский, - и я подтверждаю ее слова. Что от нас требуется?

– Понимаю, что моя просьба может быть расценена как бестактность, - Виктор ступил на очень тонкий лед - в империи за такое он мог запросто получить вызов на дуэль.
– Я прошу о чести сопровождать фрайин Ингрид. Недолго, всего лишь мы не арестуем убийцу. Я не причиню неудобств, конунг, - продолжил Виктор, - всего лишь буду дополнительной охраной. Ни в коем случае не умаляя достоинств ваших, сударыня, телохранителей.