Это бизнес, детка!

Гринь Ульяна Игоревна

Когда я добрела до бассейна, он показался мне таким родным и прекрасным, что я чуть не бросилась перед ним на колени. Аллилуйя, космос! Я почти на месте. Извращенцы-импотенты ничто по сравнению с прогулкой в диком уголке этого парка! Теперь куда? Сразу за бассейном должен быть домик. В деревьях. Не в самих деревьях, ясен пень, окружённый деревьями, спрятанный в них. Вот этот, двухэтажный чуть поодаль, обсаженный по периметру пальмами и неожиданно плакучими ивами, — точно не подходит под квалификацию «домик». А вот то, что поблёскивает стеклом в солнечном луче, едва проникающем за плотный частокол

каких-то местных кустарников, высоких, как кипарисы, — могло бы носить этот гордый статус. Хотя, судя по внешнему виду, там скорее что-то вроде шале.

Похоже, я действительно на месте.

Сердце на мгновение остановилось, потом застучало часто-часто, словно пытаясь продолбить диафрагму и спрятаться в желудке. Так, Алёшка, кураж, детка! Настал твой звёздный час. Allez, en avant, marche! ***

Постучав в стекло двери, я дёрнула её на себя, потом от себя, а потом сообразила, что она открывается вбок. Когда дверь скользнула в сторону совершенно бесшумно, я ступила на дорогой паркет зала, который служил одновременно кухней, гостиной и столовой, и громко произнесла в пыльную пустоту по-французски:

— Добрый день! Здесь есть кто-нибудь?

Высокая худощавая фигура отделилась от занавески в другом конце комнаты. Ага, хозяин. Не плюгавый и не коротышка. Уже не угадала. Носатый ли? Мужчина повернулся ко мне лицом. В руках его был бокал белого вина. Холодный взгляд не то карих, не то зелёных глаз заставил меня ошалело моргнуть несколько раз. Но видение не исчезло, а сказало глубоким приятным баритоном:

— Ты опоздала. Те, кто опаздывает, не вызывают у меня уважения. Придётся тебя наказать.

Антуан Александр Готье Бертран де Пасси взял со столика бутылку с надписью «Bellet» и наполнил второй бокал жидким янтарём вина:

— Но сначала ты выпьешь со мной за знакомство.

* Putain bordel de merde! (фр.) — непереводимый набор слов с использованием местных идиоматических выражений… Ну, в общем, ругнулась девушка.

** Капич (иск. итал.), компри (фр.) — поняла?

*** Allez (фр.) — здесь в значении «давай», en avant, marche (фр.) — вперёд, военная команда

Глава 7

Бокал в моей руке мелко дрожал, холодя ладонь. Антуан смотрел пристально и ждал, когда я сделаю глоток. Пришлось отпить. Маркиз прищурился:

— Нравится? Бутылку именно этого вина ты разбила в магазине.

— Я уже извинилась, — моё тихое бормотание, вероятно, рассердило его, потому что Антуан со звяканьем поставил свой бокал на мраморную столешницу и строго бросил:

— Отвечай, кто ты?

Мать моя женщина, до чего же красивый баритон! Интересно, пел ли маркиз в церковном хоре? А может, просто в хоре? Глаза его вообще действуют, как наркотик, не тот, что усыпляет, а тот, что заставляет видеть мир в радужных цветах…

— Меня

зовут Алекс, — завороженно ответила я, и он снова раздражённо заметил:

— Я не спрашивал твоё имя, совершенно ясно, что ты не Наташа.

«Наташа». Как нежно звучит это французское ударение на последнюю гласную! Как бы звучало моё имя в его устах…

— Её акцент невозможно спутать. Твой совсем другой.

Он подошёл ближе, понизив голос, и я совсем задохнулась. Стало жарко. Алёшка, возьми себя в руки! Надо как-то выкручиваться…

— У Наташи случился небольшой инцидент, — неуверенно ответила я. — Она попросила меня помочь, я согласилась. Если я вам неприятна… Думаю, Наташа с удовольствием придёт в другой день, как только разрешится её… хм инцидент.

— Во-первых, не выкай мне.

Он взял меня за подбородок, приподнял голову, заставив смотреть прямо в глаза. Бесконечного оливкового цвета, непроницаемые, словно он навесил шторки, чтобы никто не смог узнать, о чём он думает…

— Чувствую себя дедом Анри. А во-вторых, посмотрим. Ну-ка…

Он развернул меня спиной, бесцеремонно задрал юбку. Я застыла столбом, чувствуя себя куском мяса на прилавке, который вертят в разные стороны, чтобы разглядеть возможные изъяны.

— Что это?

Он оттянул резинку моих трусиков и отпустил. Ай! Больно, блин! Я ответила, тщательно скрывая злость в голосе:

— Нижнее бельё.

— Это же не эстетично!

Ха! Мои беленькие трусики из Ашана — не эстетично? На них даже кружавчики есть, правда, спереди.

— Зато дёшево, надёжно и практично! — съязвила я, прекрасно зная, что он не поймёт аллюзии.

— Дёшево, — процедил он сквозь зубы. — С такими гонорарами вы ещё и на белье экономите?

Да пошёл ты! Я не по этой специальности, кретино-идиото! Стиснув зубы, чтобы не ответить что-нибудь дерзкое, я просто промолчала, чувствуя, как жжёт калёным железом его ладонь на моей попе. Что он там ищет? Прыщики?

— Хорошо, думаю, пойдёт, — выдал он экспертное заключение и подтолкнул меня вглубь комнаты, к стоявшей в небольшом алькове кровати. Чёрт, Наташа же обещала, что он ничего делать не будет! Вот сучка, соврала! Никакой он не импотент!

Антуан ткнул меня лицом в деревянную колонну балдахина, придержал одной рукой, не давая возможности отстраниться. Я сглотнула. Космос, за что мне всё это…

— Не дрожи, — недовольно велел он. — Дай сюда бокал.

Вздохнув несколько раз, чтобы успокоиться, я представила себя на пляже. Тёплое море плещется у ног, мелкий мокрый песочек обнимает пятки… Ветерок шевелит волосы… Самир отодвигает их пальцем с моего лица и гладит ладонью щёку… Тьфу ты! Какой, нафиг, Самир! Сосредоточься, Алёшка! Прекрати трястись, как загнанный заяц! Ты на деле, а не проституцией занимаешься в первый раз!