Это было у моря
Шрифт:
— Все хорошо? Как она?
Джон устало помотал головой.
— Почему-то мне кажется, мам, что ничего не хорошо. Вот совершенно. Она как живой труп. Ходит, дышит — но без всякого желания…
— Бедная девочка!
Лианна метнула на кабинет мужа уничижительный взгляд. Потом решительно отправилась в комнату Брана, где брат с сестрой тихонько о чем-то шептались. Младшие сидели у Эйка и Рейеллы — притихшие, словно почуяв неладное, играли в какую-то настольную игру. Обычно такое поведение было совершенно нетипичным. Лианне сейчас не было
— Так, народ, колитесь. Что произошло?
Бран нерешительно глянул на тетку, потом перевел взгляд на сестру и опять покосился на Лианну. Арья даже голову не повернула, так и таращилась в окно, где серый день постепенно сменялся столь же унылыми сумерками.
Бран откашлялся, и уставившись в пол, пробурчал:
— Санса получила письмо. По почте. Ммм… не очень хорошее.
— Что за письмо?
Тут повернула голову Арья. Брови сдвинуты, даже челюсть вперед выдвинула — словно драться собралась.
— Прощальное. От этого козла.
— Арья!
— Ну, а как его еще назвать? Он типа, бросил ее. Изменил, вроде как. Другую нашел.
— Что?
— Вот то. Нашел себе другую. Ровесницу. А Сансе сделал ручкой — дескать, живи, малютка, не парься, было очень вкусно.
Лианна охнула, поднесла ладонь к щеке. Доигрались! Впрочем, обсуждать с племянниками она это не намеревалась. А вот кое-кому стоило об этом узнать. Одному любителю вершить чужие судьбы…
Бран тихо произнёс:
— Я читал. Санса сама мне дала то письмо. Тетя — мне кажется, это лажа. Ну не в том смысле, что фальшивка, а что он врет. Как-то очень все коряво. Я не поверил.
— А Санса?
— Не знаю. Но, похоже, да.
Арья раздраженно бросила:
— Да ее хлебом не корми, дай пострадать! Конечно, поверила! Небось сидит там и волосы на себе рвет. И рыдает…
— Арья, тише! Думаете, мне стоит с ней поговорить?
— А она не хочет. Специально просила, чтобы ее никто не трогал. Сказала, что суицидальных глупостей делать не будет.
Лианна возмущенно поднялась:
— Ну спасибо вам, успокоили! Думаю, надо. Может, не сегодня — пусть сама отсидится и обдумает как оно…
Выходя из комнаты, она повернулась, обращаясь к Арье.
— Послушай, Арья, вот что… Я понимаю твой гнев, но, возможно, нам не стоит делать поспешных выводов. Бран говорит, что письмо неправдоподобно, и я склонна доверять ему. В любом случае сестре нужна твоя поддержка. И не в виде обвинений в сторону ее… Ну ты поняла. Тебе возможно покажется это странным, но в определенных ситуациях сякие обличительные речи только хуже делают. Тебе будет казаться, что
— Да она не хочет, чтобы кто-то был рядом. Особенно я.
— Вот то опять же доказывает, что судишь ты очень поверхностно. Она сейчас одна против всего мира. Санса наверняка ощущает вокруг себя что-то вроде вакуума. И потом не надо забывать, через что она прошла. Вы все…мы все потеряли дико много за эти месяцы, но вы были с нами вместе — а она…
— А она была с ним, — мрачно закончил Бран. — и после этого он ее бросил.
— Этого мы точно не знаем.
— Но по крайней мере захотел, чтобы она думала так. Он же знал, что делает ей больно, нет? Я все же не понимаю.
— Да. Я тоже не совсем понимаю. Но возможно, себе он делал еще больнее — этим своим жестом.
Арья скривила рот:
— Я надеюсь он там скопытится, от этой своей боли. Заползёт под корягу и сдохнет, пес несчастный…
— Арья! Я же просила!
— Все. Ничего не буду больше ничего говорить.
— Да уж, пожалуйста. Ради сестры.
— Вот только ради нее — хоть она меня и ненавидит.
Лианна вздохнула.
— Она тебя не ненавидит. Просто сейчас она мало способна ощущать любовь. Она пытается забыть, что это. Иначе — слишком болезненно…
2.
Лианна раздраженно раздувая ноздри зашла без стука в кабинет к мужу. Тот сидел за столом и что-то строчил. «Стихи, небось. Про любовь, — зло подумала она, — отрешился от мира, по своей привычке, и выходит на связь с мировым камертоном. Молодец какой! А девчонка там мучается!»
— Что случилось, милая?
— Ничего хорошего. Вот ровным счетом ничего.
— Что-то с тобой и ребенком?
— Нет. Со мной и нашим ребёнком все в порядке. А вот с чужим ребёнком — плохо. И, похоже, в этом виноваты мы.
— Ты о чем?
— Санса. Сегодня — или вчера, не поняла точно, ей пришло письмо.
Рейегар поднял голову от своей писанины и бросил печальный взгляд на жену.
— От него?
— Да.
— И что там?
— Он ее бросил. Официально. Оставил ради другой. Якобы.
— То есть? Это блеф, ты полагаешь?
— А ты сам что полагаешь — это правда? Тоже мне, знаток человеческих душ. Ты же его видел, не я. А я не верю.
— Тебе видней.
— Давай только без намеков. Это уже просто низко…
— Прости. Но тебе и вправду яснее его мотивация. Я не понимаю этого человека. Неужели он не мог делать просто то, что собирался? Поехать дальше, найти себе работу какую-нибудь приличную, встать на ноги, дождаться ее…