Это было у моря
Шрифт:
— Зяблик, я не могу. Это неправильно.
— Что тут неправильного? Я тебя люблю. Ты — ну, может, хоть немножко. Потом у нас есть дружба. Сама же сказала. Этого должно хватить.
— Хватить на что?
— На тот отрезок, что нам суждено пройти вместе. Я уже все обдумал. Долго я все равно не протяну. Доктор говорит, каждый следующий припадок может завести меня в кому. Так я проведу последние месяцы в компании единственного человека, которому до меня есть дело, а ты потом унаследуешь хоть часть моего богатства.
Зяблик отвернулся от нее, прошел к своей качалке, взял валяющуюся там бутылку с водой, с трудом попадая пальцами куда надо, отвинтил крышку, сделал пару глотков, поперхнулся и закашлялся.
Санса смотрела, как по его почти что мальчишеской щеке — щетины там почти не было, только мягкий пушок — стекает на шею капелька воды. Робин закрыл бутылку, бросил ее обратно на кресло и продолжил, периодически откашливаясь:
— Я все понимаю. Вы думаете с Рандой, что я глупый, но это не так. Я знаю достаточно. Думать о твоем прошлом я не могу — мне от этого почти физически больно. Но отдаю себе отчет в том, что запретить тебе любить кого-то еще я тоже не в силах. Поэтому я просто об этом забуду и дам право тебе решать. Что и как. Потом. А сейчас: ну просто сделай вид, что ты моя. Ну хоть в чем-то. Я не могу требовать от тебя — ну, ты сама знаешь…
Робин неожиданно пошел красными пятнами. Это было настолько непривычно, что Санса просто растерялась и подумала, не позвать ли ей из дома доктора.
— Я не уверен, что вообще в состоянии… Но если ты согласишься, мне бы хотелось, чтобы мы хоть спали вместе. В одной кровати. Как по-настоящему. Если я должен скоро умереть — ну хоть рядом с тобой. Все не так обидно.
— Зяблик, что ты еще выдумал — насчет смерти! Выбей это из головы! Ты не умрешь. Я этого не позволю. Будешь жить лет до ста и всем им еще покажешь, а?
— Ну да, — Робин попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и странной.
— А про замужество — я просто не могу. Я вообще не выйду замуж. Это так страшно —даже думать об этом. Не хочу. Если ты и вправду желаешь, чтобы я была рядом, мы можем просто чаще видеться.
— Это совсем не то, ты же понимаешь! Нет, мне нужна жена. Чтобы она была моя. Чтобы я был ее. А никто другой, кроме тебя, на эту роль не годится. И я не хочу.
— А как же колледж?
— Ну, хочешь, подай документы в наш универ. Даже я подам. Будем учиться вместе. Ради тебя я готов попробовать. Я даже пойду в парикмахерскую, если потребуется. Подстригу лохмы, буду чаще есть, стану сильнее. Доктор говорит, мне надо спортом заниматься. Ага, научусь боксировать, чтобы бить морды грейджоям всяким. Я хочу сделать так, чтобы ты мной гордилась, понимаешь?
Санта глянула на Зяблика. Тот так и остался с красными щеками. Вообще, его было не узнать: глаза блестят, руки, обычно безвольно висящие по бокам, словно
Только вот беда — в ней самой этой жажды ровно настолько, чтобы бороться с искушением покончить со всем этим сразу. И все — дальше она вообще пока не мыслит. Откуда брать силы, чтобы пускаться в эту новую авантюру, было совершено неясно.
— Зяблик, я правда не могу…
— Не давай мне ответ сейчас, ладно? Просто подумай об этом. Ну, неделю. Спокойно, наедине с собой. За закрытой дверью. Чтобы никто не подслушивал мысли. Я подожду. Будешь готова — придешь и скажешь. Я очень буду надеяться. Но ты про это не заморачивайся. Взвесь все хорошенько…
Зяблик опять подошел к повесившей голову Сансе. Легко тронул ее щеку пальцами.
— У тебя должно быть все хорошо. И так и будет. Обязательно.
Потом он резко отступил и сказал совсем другим, своим привычным капризно-неприятным тоном:
— Ну что еще, доктор?
Санса оглянулась. Из многостворчатой двери холла вышел доктор Мойе. Санса почти не сомневалась, что он подглядывал. А, возможно, и подслушивал: она давно заметила, что тот был слишком уж любопытен.
— Мастер Робин, пришла ваша тренер по физиотерапии. Придется вас прервать. Мисс Санса, вы можете подождать тут, если вам это приятно. Вы останетесь на обед?
— Нет, я сейчас ухожу.
Санса глянула на телефон. Прошло уже больше сорока минут. Надо было возвращаться.
Она бросила быстрый взгляд на Зяблика. Тот злобно покосился на доктора и потом опять перевел тоскливый взгляд на Сансу.
— Так ты подумаешь о той вещи, что я сказал?
— Да. Я обещаю. Я дам тебе знать, скоро.
— Что, секретничаете? — весело подмигнул доктор, — Ох, уж эта молодежь! Все тайны, тайны. Когда доживаешь до моих лет, уже и сил на это нет.
— Не всем же так не везет, доктор! — ехидно бросил Аррен. — Некоторые будут избраны богами и уйдут на небеса молодыми. Так говорит этот ваш святоша, что приходит по воскресеньям. А вам остается только мучиться и завидовать…
Он прошел мимо Сансы к дому, не оглядываясь. За ним последовал недоумевающий — или притворяющийся таковым доктор.
Санса подняла с земли свою сумку и побрела к выходу, огибая отбрасывающий ледяную тень даже в такой жаркий денек особняк. В голове у нее был сумбур, и она едва ли замечала, куда идет. Сзади ей побибикали. Она обернулась и увидела Джона на корвете, что остановился у обочины.
— Ты тащишься, как черепаха. Подвезти тебя?
— Ага. Спасибо. Что-то устала.
— Еще бы! Все хорошо? А то у тебя такой вид, словно ты экзамен завалила. Что, Зяблик клевался?