Это было в Анголе
Шрифт:
Позднее я сотни раз убеждался, что у ангольских военных руководителей выработалось даже такое мнение: «Эта техника ваша, вы ее нам поставляете – вот и ремонтируйте». И все наши доводы, что мы здесь не будем вечно, учитесь сами, на них не влияли. Конечно, хорошо, когда есть дойная корова в лице Советского Союза.
Рядом с нами виднелись высокие горы Чибемба. Левее от дороги виднелась покореженная и прострелянная антенна радарной установки (ПРВ), пострадавшей в ходе боев 1982 года. Там стоял сильный Кубинский гарнизон. Там же располагался запасной аэродром. Кубинские товарищи были всегда вежливы, встречали нас гостеприимно, со всей душой. Мы им на всю жизнь благодарны за это. Конечно же, они тоже приезжали к нам, и мы старались быть гостеприимными. Но если кубинцы
Не всякий человек поймет нас. Лишь человек, проживший там несколько лет, поймет, что доставание продуктов в Анголе крайне тяжело. Многое разворовывалось со складов, а многое взрывалось на дорогах и не доходило до простых людей. Унитовцы часто обирали людей, забирали скот и одежду.
Невероятно, но факт, даже военные конвои доходили до воинских частей частично… Зачастую одна-две машины с оружием или продуктами не доходили до пункта назначения. Просто терялись где-то в пути. Наши советники спрашивали у ангольской стороны: что произошло?
А те только разводили руками. ответ был один: «проблема, ассесор». Это был исчерпывающий ответ. И всё…
Вывод однозначен – они без особого сопротивления делились этим с «унитовцами». Причем наверх это не всегда докладывалось. Ведь всё равно ничего не добьешься и не найдешь.
Вокруг нас располагались леса, в которых периодически появлялись унитовцы. На нас они не нападали, ведь рядом был сильный кубинский гарнизон. Но в других местах и в самом городе Шангонго к югу от нас господствовали унитовцы. Кубинская разведка, направляемая туда, не всегда возвращалась живой. Иногда кубинцы попадали в руки юаровцев и находились в плену долгие годы. Невдалеке от Чибембы располагался и лагерь «СВАПО».
Вот такая обстановка была в том районе, где мне предстояло жить и работать. У нас был не самый плохой округ. В других местах, например, в 3-ем и 6-м округах, обстановка была в сотни раз тяжелей, и люди гибли там ежедневно.
У меня начались обычные армейские будни. Моя работа заключалась в ремонте техники и обучении подсоветных работать и воевать на ней. Основная задача той воинской части заключалась в противовоздушной обороне воинских частей. Зачастую наша техника находилась за сотни километров от нашей миссии. С каждым подразделением у нас была радиосвязь. Если неисправной техники накапливалось много, то мы отправляли туда машину с двумя-тремя специалистами, одновременно со штаба бригады ехала машина для проверки состояния дел. Естественно, направлялись тыловые машины. Получалась колонна в несколько машин. Отправляться на одной машине было рискованно.
Иногда приходилось обращаться за помощью к кубинцам, и тогда они охраняли колонну, но зачастую старались сгруппироваться совместно для меньших материальных затрат. Я ежедневно ходил на работу со своим товарищем. Он за полтора года уже хорошо говорил по-португальски. Мне необходимо было быстрей выучить португальский язык. Переводчик у нас был один, но он постоянно находился при старшем военном советнике. Остальные наши общались с неграми самостоятельно, причем качество разговора зависело от времени пребывания в стране. Не все сразу получалось, в основном из-за трудности общения с людьми. Пробовал говорить по-английски, не понимают. Тогда я стал основные слова и фразы записывать в блокнот, постепенно обогащая свой словарный запас. Через несколько месяцев я кое-что уже понимал и немного общался.
Будни наши были настолько постоянны и не имели особенностей, что не заслуживают пристального внимания. В выходные дни делать было абсолютно нечего. Мы были изолированы от мира. Телевидения здесь нет и в помине. Что касается радио, мы смогли прослушивать наши радиостанции только рано утром и вечером. В другое время ничего было не поймать. Газеты и письма нам периодически привозили из Лубанго старшие военные советники или соседи из второй пехотной бригады. Там тоже была группа наших товарищей, находились они южнее нас. Я и сейчас удивляюсь их смелости
Многие уставшие от жары и засухи ждали сезона дождей. Тогда вся природа оживает. Наконец-то в ноябре раздались первые грозы и начались дожди. Дожди очень короткие, но настолько обильные, что выражение «льет как из ведра» следует понимать в буквальном смысле. За какие-то 40 минут небольшие ручейки превращались в непроходимые реки, а на дорогах стоял сплошной слой воды в десять сантиметров, так как она не успевала под мощным потоком сверху растекаться по кюветам. Зачастую на дорогу в низких местах намывало толстый слой песка.
Обычно после сильного ливня мы приезжали к ангольцам убедиться, что ничего страшного не произошло. Было удивительно, что, несмотря на очень плотный грунт, вода быстро уходила или испарялась. В такие дни многие хижины текли, как решето. На позиции многие блиндажи были заполнены водой. Вообще; большие тяготы выпадали на долю ангольских солдат, офицеров. Кубинские войска были более практичные в таких ситуациях.
Через две недели дождей появилась обильная зелень. Саванна сразу преобразилась и стала красивой. Весело запели птицы, появились и змеи. В природе этой страны устроено так, что ядовитых кустарников или колючих так же много, как и змей.
В один из дней внезапно прекратились связи с частями, пропало частично электропитание на командном пункте. Когда начали проверять, то были поражены следующим. В одном месте провода упали с колышков и лежали в луже. Но лужа быстро испарилась, и весь кабель, находящийся в воде просто исчез. Кроме углубления по контуру провода ничего не оставалось. Это термиты или другие насекомые быстро расправились с проводами в резиновой изоляции.
После первых сильных дождей настал черед мелких затяжных. В один из вечеров после дождя мы сидели на лавочке. Вдруг какой-то необычный шум и чуть нахмурившееся небо привлекли наше внимание. Сотни тысяч разноцветных бабочек мигрировали на юг вслед за дождями и оживающей природой. Они летели на цветущие южные земли. Полет одной бабочки не слышен, но от такого многочисленного перелета целой колонии возник сильный монотонный шум. Бабочки летели в течение получаса. Затем шум стал затихать. Я ошибался в оценках: бабочек, наверняка, были сотни миллионов. Не все смогли долететь и разбивались об машины и деревья, а весь сухой период они проводят во влажном тропическом климате севернее нас, ближе к экватору. По мнению многих, они обитают в соседнем Заире.
В некоторые выходные дни мы выезжали на рыбалку на речку с тем же названием, что и наше селение. В основном ловили сомов. Попадались экземпляры по 3–5 кг, а то килограмм на восемь. Но это было редко.
Все остальное время мы проводили у подсоветных. Иногда приезжали к нам кубинцы. Мы радовались их визитам, это давало возможность пообщаться, узнать новости на фронтах и т. п. Кубинцы интересовались перестройкой в нашей стране. Так – как я был последним прибывшим из Союза, то мне приходилось рассказывать. Слово это тогда было в заголовках всех наших газет и журналов. Мы верили в лучшее, а получилось – то наоборот. Для многих из нас выбраться в Лубанго было за счастье. Обычно один раз в месяц наша машина направлялась туда за продуктами, письмами, газетами. По себе знаю, что в Лубанго чувствовалась жизнь и цивилизация по сравнению с нашим положением. Все советники жили в отдельных квартирах с семьями, правда, без детей. Мы жили в одном большом доме по 2–3 человека в комнате. Естественно, посылать вызов женам не было смысла и не представлялось возможным, но мы привыкли к таким условиям. Недалеко от нас располагался небольшой пивной бар. Пиво туда привозили крайне редко, да и клиентов там никогда не было. Но все же иногда это было приятное единственное удовольствие – выпить на жаре два бокальчика холодного пива.