Это было в Коканде
Шрифт:
– Хамдам?
– полуспрашивая, полуудивляясь, проговорил Карим.
– Кто в Беш-Арыке самый большой человек?
– тем же тоном сказал Юсуп.
– Он участвовал в целом ряде противобасмаческих операций… Неужели это - маска?
– спросил Карим.
– Ну, а что!
– волнуясь, ответил Юсуп.
– Я давно знаю Хамдама. Две души! Но две ноги в одном сапоге не уместятся… Также и две души спорят в теле. Хамдам ста-арый враг… советской власти… у-укрытый враг!
– сказал Юсуп, заикаясь.
Это внезапное заикание
– Хочу поднять этот вопрос в комиссии… Как вы смотрите на это? спросил Юсуп.
– Стоит подымать?
Карим почесал подбородок, будто пробуя - хорошо ли он выбрит… «А ведь хромой будет настаивать, не остановится… Да, да!» - подумал он об Юсупе. Он почувствовал, что в эту минуту защищать Хамдама невозможно и опасно и нет никакого смысла вовлекать еще в это дело комиссию. Он улыбнулся.
– Значит, Блинов прохлопал Хамдама? А?
– сказал он с легкой иронией.
Юсуп смутился и опустил глаза.
Карим вплотную подошел к Юсупу. Юсуп ощутил на своем плече короткое пожатие крепкой маленькой руки Карима.
– Вы правы. Надо обратиться в ГПУ. Надо прощупать Хамдама… - сказал он искренним и чистым голосом.
– Какой негодяй… Как он опутал нас!
– На лице Карима отразились негодование и брезгливость.
– А мы еще заступались. Дальше мы этого не потерпим!
– резко сказал он.
Карим решил участь Хамдама. Даже всевидящий, стоглазый Аргус не смог бы ни в чем заподозрить Карима. Здесь же, при Юсупе, Карим позвонил кокандскому уполномоченному ГПУ. Юсуп был приятно поражен стремительным, прямым и твердым отношением Карима к этому делу.
– Вам все будет ясно из доклада товарища Юсупа… - отрывисто, точно приказывая, говорил в телефон Карим (разговор шел с уполномоченным). Доклад у меня… Чего еще? Да что Блинов? Что мне ваши обстоятельства? раздраженно крикнул Карим.
Юсуп видел, как презрительно подрагивают длинные ресницы Карима. Юсупу стало не по себе. Он отвел глаза в сторону, на стену. Он пытался успокоить себя тем, что не все ли равно - каким тоном говорит Карим и какие у него привычки. Бросив телефонную трубку. Карим посмотрел на Юсупа с той преувеличенной ласковостью, с той улыбкой, про которую он знал, что она подкупает людей.
– Ну, вот и все… - сказал он, легко вздохнув.
– А вам спасибо.
– Он был доволен и дважды пожал руку Юсупу.
Юсуп вышел от Карима, чувствуя странную тяжесть в душе. Казалось бы, все случилось именно так, как и должно было случиться. В Кариме он нашел полную поддержку. Арест Хамдама и разгон хамдамовского гнезда - это именно то, о чем он думал, чего добивался… В чем же дело? Он решил, что у него перенапряглись нервы. «Я просто устал», -
На вокзале стояла делегация от дехкан с военным оркестром. На площади перед вокзалом было необычайное оживление. Из города к вокзалу шел на рысях конный отряд милиции. Суета на путях, волнующиеся люди, красноармейцы с винтовками - все это напоминало Юсупу годы войны.
23
Карим опасался Блинова.
Правда, он видел, что Блинов действует еще по старинке, мало интересуется работой заграничной разведки, плохо учитывает международную обстановку, но все-таки он мешал. Обстановка внутри страны с каждым днем осложнялась для Карима Иманова. «Да… - думал он, - на этом месте лучше иметь своего человека…»
Даже при всей конспирации и осторожности невозможно было уберечься от случая. Карима все время преследовала одна мысль: «А вдруг? А вдруг ломовик на что-нибудь наткнется?» Поэтому Карим задумал убрать Блинова. Карим не остановился бы даже перед насильственными способами. Но в отношении к Блинову они были неприменимы. Здесь Блинов был защищен.
Был еще один способ, самый верный. Использовать всемогущего Пишо. Но такая тактика не совпадала с расчетами его покровителя. Пишо понимал, что Блинов, как старый среднеазиатец, имеет среди партийного актива Ташкента крепкие связи, пользуется уважением, и с ним не рассчитаешься так легко и просто, как с другими. Карим даже боялся, что в результате беспричинного снятия как по ведомству Блинова, так и среди партийцев подымутся разговоры, дойдут до Москвы, и тогда хлопот не оберешься. Он решил выждать благоприятных обстоятельств, и теперь доклад Юсупа ему помог… Теперь надо было этим воспользоваться. Кроме того, он не хотел, чтобы дело Хамдама попало в руки Блинова.
Через несколько часов после разговора с Юсупом он пригласил к себе Жарковского - посовещаться. (Жарковский тоже был членом Особой комиссии.)
Окна вагона теперь были раскрыты. У задней стенки, возле огромного зеркального окна, на маленьком столике в ведерке со льдом стояла недопитая бутылка боржома. На подзеркальнике в квадратном кожаном футляре тикали часы. Было уже четверть десятого. В салоне ярко горело электричество. С путей доносились свистки маневровых паровозов… Сверкая огнями, замедлив к станции свой ход, прогромыхал занесенный пылью поезд из Ташкента…
Карим сидел в мягком кресле и, медленно потягивая охлажденную льдом воду, слушал рассказ о роли Хамдама в годы гражданской войны. Он улыбался своими насмешливыми тонкими губами и слушал очень внимательно, хотя историю Хамдама знал не хуже Жарковского.
– Я только не понимаю, что все-таки нужно было Хамдаму?
– говорил Жарковский.
– Ведь все у него было. Отчего же он так настроен?..
– Власти хочет, - коротко заметил Карим.
– Но ведь у него была власть?
– Но не та, - ответил Карим, улыбаясь.