Это дикое сердце

Линдсей Джоанна

— Я дам тебе лошадь на время, — предложил Чапмен.

— А как же мой плуг?

— Я заплачу, и за ним здесь присмотрят до нашего возвращения. Ты же сможешь вернуться сюда за ним, верно?

— Когда вы едете?

— Завтра на рассвете. Поскачем быстро, и, если индейцы еще там, мы поспеем в их лагерь к середине дня.

Элрой глянул на Большую Сэл и улыбнулся. Раз Чапмен отправляется не сейчас, значит, можно провести ночь с Большой Сэл. Завтра другое дело.

— Согласен, — сказал Элрой Биллу Чапмену.

Глава 2

На

следующее утро четырнадцать мужчин скакали во весь опор из Уичито. Девятнадцатилетний Питер очень волновался, узнав о предстоящем приключении. Мужчины были возбуждены: некоторым нравилось убивать, а тут представился отличный шанс.

Элроя не интересовали эти чужие люди, однако они прожили на Западе намного дольше, чем он, и это внушало ему уважение к ним. К тому же их всех объединяло одно — ненависть к индейцам.

Работников Чапмена звали Тэд, Карл и Цинциннати. Три бандита, нанятые им, представились как Лерой Керли, Дэйр Траск и Уэйд Смит. В салуне Уичито к ним присоединились проезжий дантист мистер Смайли и бывший депутат, прибывший в Уичито полгода назад. Третий мужчина из Уичито оказался таким же фермером, как Элрой; вчера вечером он случайно зашел в салун. Двух братьев-бродяг, державших путь в Техас, звали Маленький Джой Коттл и Большой Джой.

К полудню мужчины прибыли в Рокли, надеясь получить там подкрепление, но только зря потеряли время: в городке к ним присоединился лишь Джон, сын Ларса Хэндли. Правда, вскоре они поняли, что торопиться незачем. Большой Джой, ускакавший вперед, встретил их в Рокли и сообщил, что канона все еще стоят лагерем на берегу реки.

В середине дня они добрались до поселения индейцев. Элрой еще никогда не скакал так быстро — зад у него просто отваливался. Лошади тоже еле дышали. Свою лошадь он ни за что не стал бы так гнать.

Деревья и буйная прибрежная растительность служили всадникам надежным укрытием. Подъехав ближе, они стали наблюдать за лагерем, стараясь не слишком шуметь. Впрочем, услышать их не могли: гул реки заглушал все звуки.

Это было мирное поселение. Под огромными деревьями стояли вигвамы. Дети присматривали за лошадьми, а женщины, собравшись в кружок, беседовали.

Неужели это кровожадные дикари, подумал Элрой, а эти дети со временем превратятся в убийц и грабителей? Однако он слышал, что индейские женщины еще более жестоко, чем мужчины, расправляются с пленными. Они увидели только одного воина, но это ничего не значило. Маленький Джой сказал, что остальные, наверное, спят.

— Придется дождаться ночи, когда они все заснут, тогда мы застанем их врасплох, — заметил Тэд. — Индейцы не любят воевать ночью, опасаясь, что дух умершего не сможет отыскать в темноте загробное царство.

— Сдается, что мы и сейчас можем застать их врасплох, — вставил мистер Смайли, — , поскольку воины дрыхнут…

— Как знать? Может, они готовят оружие в вигвамах или пыхтят на своих бабах, — усмехнулся Лерой.

— Значит, у них слишком много баб. Здесь всего десять вигвамов, Керли.

— Вы видите там своих лошадей, мистер Чапмен? — спросил Элрой.

— Трудно сказать — отсюда не рассмотреть.

— Да это

кайова! Я сразу их узнаю!

— Нет, Тэд, — возразил Цинциннати. — Ручаюсь, что это команчи.

— С чего ты взял?

— А почему ты вообразил, что это кайова? — отозвался Цинциннати. — Может, я тоже узнаю команчей с первого взгляда!

— Какая разница? — спокойно заметил Карл. — Индейцы и есть индейцы. А раз уж здесь не резервация, то ясно как Божий день, что это непокоренные индейцы.

— Мне нужны те, что напали… — начал Билл Чапмен.

— Конечно, хозяин, но не оставите же вы безнаказанной эту банду, даже если это не те?

— Они могут стать теми в следующем году, — заметил Цинциннати, осматривая свой револьвер.

— О чем, черт возьми, спор? — возмутился Маленький Джой. — Неужели мы целый день натирали в седлах задницы только для того, чтобы теперь повернуть назад, не пристрелив это дерьмо собачье!

— Полегче, парень! Думаю, мистер Чапмен вовсе не это имел в виду. Верно, хозяин?

— Конечно, — ответил тот. — Карл прав: не все ли равно, какая здесь банда. Шлепнем этих дикарей, тогда другие крепко подумают, прежде чем зариться на чужое добро.

— Так чего же мы ждем? — Питер нетерпеливо огляделся.

— Только женщин оставьте, — подал голос Уэйд Смит. — Хочу с ними порезвиться, ясно?

— А то! — хмыкнул Дэйр Траск. — А я-то боялся, что здесь предстоит нудная работенка!

Мужчины направились к лошадям, охваченные возбуждением. Женщины! Они и не подумали о них. Спустя десять минут тишину разорвал треск винтовочных выстрелов. Когда прогремел последний, в живых осталось только четверо индейцев — три женщины и одна девочка. Всех четверых изнасиловали, а потом убили.

На закате тринадцать мужчин скакали назад, потеряв лишь бывшего депутата. Унося его труп с залитой кровью поляны, они решили, что это не слишком большая жертва.

В лагере воцарилась тишина, нарушаемая лишь неумолчным рокотом реки. Некому было оплакать мертвых команчей, которые не имели никакого отношения к банде кайова, совершившей налет на ранчо Билла Чапмена. Некому было оплакать смуглокожую девочку с голубыми глазами, свидетельствовавшими о примеси белой крови. Родные не слышали предсмертных криков девочки — ее мать умерла прежде, чем над ней надругались.

Этой весной девочке исполнилось десять лет.

Глава 3

— Кортни, ты опять сутулишься! Леди не пристало сутулиться. И чему только тебя учили в этих дорогих школах?

Девочка-подросток, взглянув на мачеху, хотела что-то сказать, но промолчала. Зачем спорить? Сара Уайткомб, ныне Сара Хортс, слышит лишь то, что хочет, и ничего больше. К тому же Сара уже отвернулась от Кортни, глядя на ферму, показавшуюся вдали.

Однако Кортни неохотно выпрямилась и стиснула зубы. И как это Саре не надоедает делать ей замечания? Порой перемены в настроении мачехи удивляли Кортни. Правда, девочка научилась молча сносить обиды, уходя в себя. Теперь Кортни Хортс проявляла характер лишь в тех случаях, когда мачеха слишком уж донимала ее.