Это дикое сердце

Линдсей Джоанна

Она легонько коснулась его груди, провела по ней пальцами. Когда она дотронулась до него, Чандос не издал ни звука. Он по-прежнему крепко спал, и Кортни, осмелев, сунула руку под простыню и погладила его бедра.

Тут она вздрогнула.

— Продолжай, Кошачьи Глазки.

Щеки и шею Кортни залил жаркий румянец.

— Так ты не спал? — упрекнула она Чандоса.

— Дурная привычка после поездок по тропе. Он посмотрел на нее заспанными глазами — такой немыслимо чувственный! Смущенная, Кортни поспешила встать с кровати.

— Твои вещи здесь, на случай,

если захочешь побриться. Может, еще поспишь? Я не хотела тебя будить. Никто не знает, что ты здесь.

— Пока не знает, — он сел, — но очень скоро кто-нибудь заметит Шуафута за домом Мэгги.

— Мэгги об этом позаботилась, — Кортни усмехнулась, — она притащила его к себе в гостиную.

— Что-о?

Кортни засмеялась:

— Я не верила, пока сама не увидела его там. Но он хорошо перенес это. Мэгги хочет на этот раз сохранить твой приезд в тайне. Она сказала, что если что-нибудь случится, то это будет только на твоей совести.

Чандос провел рукой по подбородку.

— Думаю, мне надо побриться. Кортни кивнула.

— Ты встретишься с отцом? — осторожно спросила она.

— Нет, — отрезал он, натягивая черные брюки, и сурово взглянул на нее. — И не пытайся нас помирить, женщина. Я не хочу знать этого человека.

— Ну да, он грубый, тяжелый человек, любит пошуметь, но не так уж он и плох, Чандос.

Он так посмотрел на нее, что она замолчала, но потом нерешительно спросила:

— Ты нашел, Чандос, того человека в Сан-Антонио?

Спина его напряглась.

— Да, нашел. Его уже судили и приговорили к повешению.

— Значит, ты не убил его?

— Я устроил ему побег из тюрьмы, — сказал он бесстрастным тоном и, медленно вытирая лицо, продолжал:

— Это оказалось нетрудно. У Смита не было друзей в Сан-Антонио, и никто не ожидал, что он может сбежать.

Тут Чандос обернулся. Она никогда еще не видела у него такого холодного, сурового взгляда и никогда не слышала такой ненависти в голосе.

— Я сломал ему обе руки, а потом повесил. Но ублюдок был уже мертв. Видимо, он что-то заподозрил. Может, узнал лошадь Траска, которую я прихватил для него, или просто не поверил мне, когда я объяснил, почему вызволил его из тюрьмы. Не знаю. Но он напал на меня, едва мы остановились. Он завладел моим ножом, и мы сцепились. В драке он упал на нож и умер в считанные секунды. Как жаль! — воскликнул он с мукой в голосе. — Слишком легкая расплата за то, что он сделал с Белым Крылом!

Кортни подошла и обняла его. Чандос не сразу вышел из оцепенения, но, наконец ответив на ласку девушки, привлек ее к себе.

— Белое Крыло — это твоя сестра?

— Да.

Он рассказал Кортни о том дне, когда, вернувшись в индейский лагерь, он увидел, что его мать и пестра изнасилованы и убиты. Кортни рыдала.

— Не плачь, Кошачьи Глазки! Я не выношу твоих слез. Теперь все кончено. Они уже тоже не плачут. Наконец они могут спать спокойно.

Он нежно поцеловал ее, потом еще раз. Для них это был единственный способ утолить печали… и забыть о них.

Глава 44

Кортни

поднялась с постели уже после полудня. Чандос опять спал, и на этот раз она решительно не собиралась будить его. Она все никак не могла прийти в себя после его рассказа о матери и сестре, хотя и старалась избавиться от этих мыслей. Кортни убеждала себя, что с тех пор прошло уже четыре года и за это время Чандос как-то научился жить с этим, хотя как — она не представляла.

Она только-только закончила одеваться, как в дверь постучали. Кортни кинула быстрый взгляд на постель. Чандос тоже услышал стук, открыл глаза и настороженно посмотрел на Кортни. Но ее незачем было предупреждать: она не собиралась никому рассказывать о том, что он здесь.

Поспешно подойдя к двери, она приоткрыла щелочку.

— Да?

— К вам гость, сеньорита, — сказала девушка-мексиканка, одна из помощниц Мэгги. — Сеньор Тэйлор. Он ждет на веранде с сеньором Стратоном и…

— Тэйлор? — резко перебила Кортни. — Ты сказала Тэйлор?

— Si.

— Спасибо. — Кортни с шумом захлопнула дверь. — Рид Тэйлор! Невероятно! — гневно вскричала она. — Да как он посмел явиться сюда после того, что сделал? Он же пытался похитить меня! Это… это… о-о!

Она пулей вылетела из комнаты.

— Кортни! Вернись, черт возьми! — крикнул Чандос вдогонку и грубо выругался, увидев, что она все-таки ушла.

Разъяренная Кортни прошагала к входной двери и резко распахнула ее. Да, это и впрямь был Рид — в своем темном суконном костюме, отделанном шелковым рубчиком, в гофрированной рубашке и со шляпой в руке — как всегда, щеголевато-безупречен. И он улыбался ей. Да, да, улыбался!

— Ты спятил! — воскликнула Кортни, словно на веранде не было никого, кроме Тэйлора. — Ты знаешь, что я могу сдать тебя властям за то, что ты сделал?

— Кортни, милая, я проехал такой долгий путь, разыскивая тебя, а ты меня так встречаешь!

Она растерянно заморгала. Боже, как же она забыла, насколько глуп этот человек?

— Не смей называть меня милой! — вскричала она. — Не смей называть меня даже Кортни! Неужели ты ничего не понял даже после того, как не вернулись твои люди? Я не желала, чтобы меня искали, Рид. Ты не имел права посылать за мной этих… головорезов!

Он схватил ее за руку и потащил подальше от любопытных взглядов, не подумав, однако, сбавить тон. Он не подозревал, что своими словами выводит из себя не одну только Кортни.

— Один из этих людей все же вернулся, Кортни, хотя чуть живой. Бандит, с которым ты уехала, отрезал ему язык и отрубил кисть. Боже, неужели ты думала, что я мог бы оставить тебя с этим психом, зная, на что он способен?

— Уверена, что ты все сильно преувеличил, — заметила Кортни уже спокойнее.

— Явно преувеличил! — небрежно бросил Чандос, услышав его слова. — Я только рассек этому парню язык, узнав от него, что он оставил Кортни на привале одному из своих молодчиков. И еще я сломал ему два пальца на правой руке — во благо обществу, — а потом привязал к дереву. Рид, словно не замечая Чандоса, спросил: