Это лишь игра
Шрифт:
– И что? – чуть ли не с ужасом спросила бабушка. – И ты все равно хочешь с ним туда поехать? Господи, Леночка! Это же неприлично… Кошмар какой… А как же элементарная девичья честь?
– Бабушка, миленькая, неужели ты думаешь, что меня сейчас беспокоят честь и приличия? – неожиданно для себя самой заплакала я. – Да мне уже все равно… прилично или неприлично… мне просто хочется немножко побыть счастливой…
Бабушка и сама смотрела на меня, чуть не плача.
– Ладно, – всхлипнув, я утерла слезы. – Ладно, я поняла. Я сейчас позвоню Герману и
Я взялась за телефон, но бабушка придержала мою руку:
– Хорошо, можешь поехать. Я разрешаю.
***
В десять утра Герман как штык уже на пороге. Пройти отказывается, стоит ждет у дверей, глядя на меня с полуулыбкой. Он красивый такой, аж сердце заходится. Но бабушка с ним сегодня разговаривает сухо. Она у меня тактичная – ничего лишнего не скажет, но по тону слышно. Тем не менее в напутствие она желает нам хорошо отдохнуть.
– Твоя бабушка на меня обиделась? – спрашивает Герман, когда мы садимся в машину.
– Нет, она просто за меня переживает, – заверяю его я.
Дорога занимает меньше часа, в пути мы почти не разговариваем. Как-то неудобно при его водителе. А потом, когда едем вдоль Байкала, и вовсе забываюсь, жадно любуясь бескрайней синевой озера, сливающейся на горизонте с таким же синим, чистым небом.
Дом их действительно стоит совсем близко от берега, на невысоком каменистом мысе. Правда его окружают ели и сосны, но со второго этажа открывается шикарный вид на озеро. И первые полчаса я от окна просто не отлипаю, пока Герман чем-то занят во дворе.
Затем обхожу весь дом – Герман, конечно, слегка поскромничал, назвав эти хоромы «небольшим домиком». На первом этаже – большая кухня и гостиная с камином. А на втором – две спальни. А еще мансарда, терраса и огромный двор с какими-то постройками – по-моему, гаражом и баней. Ну и просторной беседкой, где я и обнаруживаю Германа. Он вместе с Василием жарит на мангале шашлык.
– Еще минут пятнадцать и будет готово, – подмигивает мне водитель. Я лишь смущенно улыбаюсь в ответ. – А вечером затоплю вам баньку.
Обедаем мы прямо там же, в беседке. Стыдно сказать, но шашлык я ела всего пару раз в жизни и совершенно не помнила его вкус. А он, оказывается, такой вкусный, что язык проглотить можно. Еще и аппетит у меня вдруг зверский просыпается, аж неловко.
После обеда Василий отвозит нас в Листвянку, сам паркуется возле высокого, очень красивого здания с широкой лестницей, зеркальными дверями и вывеской: отель «Маяк». Я разглядываю его с восхищением. И вообще я только и делаю, что с зачарованным видом кручу головой по сторонам. Но здесь правда так хорошо, просто невероятно! Герман же смотрит лишь на меня с благодушной снисходительной улыбкой. Наверное, я ему сейчас кажусь восторженной дурочкой. Ну и пусть.
– Гуляйте, дети, – говорит Василий. – Буду ждать вас здесь.
Герман ведет меня к пристани, и вскоре мы отчаливаем на теплоходе от берега. Через несколько минут поселок уже далеко, а вокруг только сине-зеленые волны. Я упиваюсь этой красотой, свежим
Возвращаемся в их дом мы уже затемно. Пьем на кухне горячий чай, болтаем, смеемся. Затем идем спать. И вот тут на меня ни с того ни с сего нападает паника. Я вдруг осознаю, что боюсь, что не готова. Но Герман желает спокойной ночи Василию, уверенно берет меня за руку и ведет на второй этаж. Там же две спальни, успокаиваю я себя. Я ему скажу, он поймет… Он же всегда меня понимает…
На лестнице сейчас полумрак. Герман выпускает мою ладонь и приобнимает меня за талию. Я чувствую его руку у себя на пояснице, и она даже сквозь одежду кажется очень горячей, прямо раскаленной. Сама я при этом дрожу, как от озноба. Да меня вообще колотит.
– Ты так дрожишь, – замечает Герман. – Замерзла?
Сглотнув, киваю. Но на самом деле это волнение и страх. У меня даже ноги деревенеют. Я не боюсь Германа, абсолютно. Но я боюсь того, что может произойти. Как это глупо, наверное…
– А где я спать буду? – спрашиваю его. Во рту вмиг пересыхает, и голос звучит глухо.
Герман указывает на дверь той комнаты, где я днем любовалась озером. И легонько подталкивает меня к ней.
– А ты где? – выдыхаю чуть слышно.
– Здесь же, – отвечает мне в затылок, и спину тотчас осыпает мурашками.
– Но… Герман… я… – от волнения я чуть ли не заикаюсь.
Мы входим в комнату. Он зажигает свет, разворачивает к себе, берет за плечи и заглядывает в лицо.
– Лен, ты чего? Ты что, думаешь, я на тебя сейчас тут накинусь? – говорит Герман с неподдельным удивлением.
– Нет, – качаю головой растерянно. – Просто я…
Я беспомощно замолкаю. Я даже не знаю, как сформулировать толком свою мысль, свои глупые страхи.
– Лен, ты окоченеешь ночью тут одна. Видишь, уже сейчас холодно. Под утро вообще дубак будет. Дом-то летний. Ну и в отцовской комнате неохота, там... Короче, нам придется потесниться. Приставать не буду, обещаю. Если только самую малость… – смеется он и тут же добавляет серьезно: – Лен, я могу быть кем угодно, но тебе уж точно никогда ничего плохого не сделаю…
52. Лена
Мягко сжимая мои плечи, Герман продолжает меня успокаивать:
– Я не сделаю ничего из того, что ты не захочешь.
– Я знаю, – тихо произношу я, а сама никак не могу совладать с волнением. Сердце стучит гулко, громко. Внутренняя дрожь не утихает, даже наоборот – становится сильнее.
Герман медленно опускает руки, скользя по моим предплечьям.
– Ложись тогда, – с улыбкой говорит он. – Можешь прямо в одежде, если сильно стесняешься. А я сейчас приду. Принесу еще пару пледов.