Это моя война
Шрифт:
– Я понимаю.
Лицо лейтенанта-спецназовца выражало полное понимание данного ему задания. Он был опытным бойцом, не раз выполнявшим задания с двусмысленным подтекстом, а его исполнительность и беспрекословное подчинение, приобретенные за годы службы были прекрасно известны резиденту.
– Миссия ясна, сэр. Отряд наших «томми» приступит к подготовке и последующему выполнению задания незамедлительно. Я отправлю туда хорошо подготовленных ребят и очень толкового командира.
– Я знаю, что на вас всегда можно положиться, лейтенант, – разведчик пристально взглянул в глаза офицеру.
– Спасибо, сэр, мы ведь служим одному делу.
После
Глава 17
Обсерватория кипела: маоисты без конца сновали в помещения и во двор, перенося приборы и детали в грузовики. Вся обстановка напоминала фантастическую смесь огромного муравейника и коммунистического субботника. Энтузиазму повстанцев можно было бы позавидовать. Вот один из «муравьев» потащил на себе какой-то абсолютно ему непонятный, но от этого ничуть не менее тяжелый прибор. Чтобы легче неслось, он зомбированно, вполголоса нашептывал себе фразы, сказанные когда-то великим кормчим Мао Цзэдуном. Среди работающих бойцов прогуливался оставленный Джунгом за главного крепкий детина. По-видимому, он упивался своей ролью, представляя себя великим коммунистическим вождем, пока не появился его суровый командир. Помощник воодушевленно подбадривал носильщиков заезженными пропагандистскими лозунгами, а иногда даже немного, для создания благоприятного образа, оказывал «практическую помощь». Так, помогая своим бойцам нести какой-то длинный штатив, он очень напоминал Ленина с бревном на первом субботнике.
Маоисты шутили и переговаривались между собой. Один из них, показывая пальцем на тарелку радиотелескопа, с плохо скрываемым восхищением говорил:
– Смотрите, парни, вот это миска! Если бы наполнить такую рисом и приготовить, то я бы запросто накормил свою семью. Всю-всю, начиная от маленькой племяшки и заканчивая прадедушкой, которому уже столько лет, что вся семья посчитать не может!
Его товарищ, смеясь, ответил:
– Ишь, чего захотел! Вот мне бы и такой миски хватило, – с этими словами он показал на небольшую вспомогательную радиоантенну, которую заботливо, словно в ней действительно была еда, нес на руках. – Мисочка в день – и можно быть спокойным за свое будущее.
– Ты эгоист и обжора, тебе лишь бы брюхо свое набить. А он и о семье думает, даже таская всякие железяки. Правда, его бы семью сюда, на погрузку, включая столетнего прадедушку! – тоже весело добавил третий.
– А что толку – все равно риса нет, лишние рты только…
– Будет вам рис и к рису еще чего-нибудь, но только когда мы достигнем успеха в нашей борьбе и раздавим империалистов сначала здесь, в Непале, а потом и дальше – в Индии и во всем мире! Все империалисты – бумажные тигры, которые не устоят перед коммунистическим народным гневом. Работай живее, ребята! Победы сами по себе не приходят! – в разговор вмешался заместитель Джунга, решив продемонстрировать идеологическую подкованность и подвешенность языка, так необходимую, по его личному убеждению, для командира.
Несколько маоистов снимали с тросов облучатель – несомненно, самый дорогостоящий и ценный прибор радиотелескопа. Впрочем, за его целостность можно было не волноваться: повстанцы делали это с большой аккуратностью и искренним любопытством. Конечно, никто из них не был любителем радиофизики и в кружок юных техников не ходил. По выражениям лиц маоистов было видно, что для них заоблачной
Шэнь Сюе (а именно она была этой смелой гостьей) в это время мило беседовала с астрономом Лаутоном. Тот сразу понял, что именно она здесь настоящая хозяйка, и поэтому общался с ней подчеркнуто вежливо, практически с китайскими церемониями, особенно учитывая, что гостья, похоже, была китаянкой.
– Профессор, позвольте поинтересоваться, чем вы занимаетесь в этой обсерватории?
Профессор грустно посмотрел на градусник, который почему-то все так же упрямо показывал 36,6 градусов.
– До прихода этих неандертальцев, простите, конечно, но они прервали весь исследовательский процесс… Так вот, до их появления мы при помощи расположенного здесь радиотелескопа занимались исследованием созвездия Орион.
– И что именно вы исследовали?
– О, это очень интересное созвездие. Там расположено несколько весьма крупных астеризмов…
– Простите, что?
Астроном почувствовал себя в своей тарелке, его речь стала смелее, быстрее и намного увлеченнее. Он явно сел на любимого конька:
– Астеризмы – это легко различимые группы звезд, этакие составные комплектующие созвездий. Так вот, ниже пояса Ориона, астеризма, известного также под названием Три короля, расположена туманность Ориона, а это самая яркая диффузная туманность, известная нам…
Шэнь явно устала слушать научную ахинею, но продолжала делать заинтересованный вид. А ученый, закинув по привычке голову вверх и сощурив через линзы очков свои близорукие глаза на небо (на котором, впрочем, в полдень не было никаких звезд), продолжал:
– …так вот, в том районе космическим телескопом «Хаббл» был обнаружен протопланетный диск. Это своеобразный зародыш новой планетной системы, такой же, как наша Солнечная…
– Профессор, а помимо научных изысканий, вы не проводите никаких других, скажем так, более приземленных исследований?
– Я вас не понимаю…
– Ну, ваша обсерватория способна на выполнение различных задач. Да, кстати, и где ваша помощница?
При упоминании об Ингрид профессор заметно заволновался, снова взглянул на термометр и сбивчиво ответил:
– Она пропала во время захвата обсерватории. Извините, я очень за нее волнуюсь. Такая хрупкая девушка, одна где-то в горах…
– Не бойтесь, я думаю, она не пропадет, – ухмыльнулась Сюе. – Я думаю, вам лучше стоит побеспокоиться о себе и своих научных исследованиях.
С этими словами Шэнь раскрыла свою папку и достала из нее несколько бумаг. Эти документы вызвали подозрение у Джунга во время еще первого, очень поверхностного шмона обсерватории. Когда посланница Пекина приехала, Махарджан сразу передал ей эти бумаги. Это действительно была исключительно важная информация, козырная в этой сложной шпионской игре. И вот настал момент, когда китаянка достала этот козырь из своей колоды.